— Вот он, — показав на кресло-качалку, хозяин удалился.
За высокой спинкой кресла Джерри не было видно. Покачиваясь, он любовался горизонтом — зелёными-зелёными бескрайними пастбищами. Дамас нежился на подушке, выделяясь на чёрной наволочке пушистым снежным сугробом.
— Джерри… — позвала Фэр робко.
Кресло-качалка остановилось.
— И зачем ты пришла? — спросил он с апломбом.
Фернанда его тон не оценила.
— Ну… я хотела узнать, как ты. Из клиники тебя выписали, а дозвониться я не смогла.
— И никто не сможет. Джерри Анселми умер. Но на похороны ты опоздала. А я — Маркос Феррер.
Ну что за несносный тип? Даже сейчас ёрничает! Подавив ярость, Фернанда обогнула кресло, ожидая увидеть страшное. Но испытала разочарование — лицо, руки и шею Джерри закрывали бинты.
— Ты хотела увидеть моё лицо? — злобно выплюнул он. — Лицо монстра. Я думал, он больше не вернётся, но он снова здесь. Со своей мерзкой рожей.
— Джерри, я не хочу быть подлой, но… — решила Фэр разрубить всё одним махом. — Это выглядит тупо, я знаю, но… в общем, мы расстаёмся. Дело не в том, что произошло с тобой сейчас, а в том, что я… меня убило то видео. Я не люблю гейские штучки.
Сказав это, она выдохнула, и будто оковы упали с души. Фернанда отпустила и любовь, и страсть, и жалость, и сомнения. Но обрела себя — ту амбициозную девушку, которой была всегда.
— Не надо оправдываться, — молвил он жёстко. — Ты права. Нельзя любить человека за его душу. Все любят глазами и наивно это отрицать. И Джерри Анселми ты любила глазами. Как и остальные. Но Маркос Феррер — мерзкое чучело, которое никогда и никто не полюбит. Се ля ви. Ошибка природы не должна появляться на свет. Её надо убивать. В утробе. Жаль, что моя мамаша этого не сделала. Если бы у меня был выбор, я бы предпочёл не появляться на свет и непременно запретил бы глупым людям рожать заведомо больных детей. И пусть такие же «особенные», как я, попытаются это оспорить, забросав меня камнями. Это всё пустые и красивые слова, чистой воды лицемерие. Но правда лишь одна — размножать больные гены и спасать подобных детей, людей, продлевая их мучения — одно из худших преступлений человечества. А теперь уходи. Ты свободна. Джерри Анселми умер, забудь его. А Маркос тебе не нужен. А мне не нужна твоя жалость. Я никогда и никому не разрешал себя жалеть.
— Значит, твоя любовь была фикцией? — Фэр не понравилось русло, в которое утекла беседа. Она пришла разорвать отношения, а выходит, рвёт их Джерри.
— Это не имеет значения. Я хочу остаться один. Навсегда, — он не сводил глаз с сине-зелёного горизонта. Вдали гуляла туча — стадо быков, подгоняемых юным пастухом.
Каков гусь, а! Но она не позволит гнать себя, как собаку. Это она, Фернанда Ривас, должна бросать мужчин, а они — умолять её остаться!
— Правильно Амадо сказал, ты — принц помойки! — выпалила она. — Ты эгоист! Ты недостоин любви, так и сдохнешь в одиночестве. Хорошо, что я это поняла сейчас и вовремя тебя разлюбила. Да-да, я тебя не люблю, Джерри Анселми! Мне противно любить человека, который берёт подарочки от своих любовников-мужчин в обмен на секс! Ты сам всё разрушил! И всё, что с тобой случилось, ты заслужил!
Фэр думала, что он ответит, и приготовилась к скандалу. Но Джерри молчал. Прикрыл глаза и сидел, гордо задрав подбородок и упиваясь высокомерием.
В гневе Фернанда влетела назад в дом. Пробежав по коридору, мельком попрощалась с Каспером Брёкке и молодым брюнетом, которого видела у изгороди.
— Не верьте тому, что он говорит, — услышала она фразу экс-адвоката.
Но даже не оглянулась, выпорхнув в самое пекло августа. Пробежала мимо зарослей каштанов, спугивая бабочек и жуков. Поднявшись вихрем, те закружили в воздухе, исполняя свой танец. Танец мёртвой любви.
Комментарий к Глава 51. Точка невозврата ------------------------------------------
[1] В Аргентине нет суда присяжных. Есть смешанные суды, которые заседают в составе трёх профессиональных судей и восьми непрофессиональных — медиаторов. Медиатором может быть любое гражданское лицо, имеющее высшее образование и профессиональную подготовку.
[2] Las castañas (исп.) — каштаны.
====== Глава 52. Забери меня с собой ======
Наступил сентябрь. Промозглый и серый, веселья он дарил мало. Но свадьба Тоса и Маргариты отгремела с размахом. Убедив жениха взять кредит, Марго закатила пир.
Куратор сеньора Эрика, в платье винного цвета и старомодной шляпке с вуалью, явилась под руку с астрономом Эрнесто Лареа, который и на торжество прихватил бинокль — глядеть на небо, если станет скучно. Доктор Гильермо любезничал с сеньорой Беатрис — бывшей директрисой Школы изящных искусств. Дама открыла приют для животных, чем и зацепила доктора, — он оказался любителем фауны. Да и тётя Фели летала рядом, как шмель вокруг цветка, — её заинтересовал его карликовый пудель Макс. Тётя искала для Барби «жениха», поэтому с нахрапом, достойным танка, она умаслила доктора заглянуть на огонёк, чтобы «познакомить мальчика с девочкой».
Сеньор Феликс и сеньора Ньевес, донья Нильда и дон Альберто тоже чествовали молодожёнов. Позвала их Фернанда — Маргарита умоляла известить всю округу, что её статус повысился со вдовствующей матери-одиночки до законной супруги.
Донья Нильда шепнула Фэр: они с мужем забрали Айлин к себе. И давать на лапу Рехине не понадобилось — её соседка Бьянка Гарсиа женщину убила. Не поделили они сына и любовника Бьянки, Хосе Луиса, — его Рехина прочила Айлин в женихи. И Бьянка явилась к соседям с топором. Девчонку спасло чудо — Айлин сумела выбежать на улицу. А Бьянка в пьяном угаре отрубила Рехине все конечности, а также нос, уши и голову — та развалилась на части. Полиция вынуждена была приехать в Вижью-31, чтобы арестовать убийцу. Айлин хотели сдать в приют, но адвокат Алвес добился разрешения на опеку для доньи Нильды и дона Альберто.
Больше всех Фернанду удивил капрал Гонсалес — он пришёл в компании дамы, от которой Фэр шарахнулась, как от чумы. Это была Нина Кинтерос — чокнутая фанатка с битой. Безмерно толстая, в красном платье-мини, она смахивала на бочонок с пивом. Жизнерадостно улыбаясь, капрал объяснил: их познакомила мать Нины — Кристина Перальта, бывший инспектор органов опеки. Когда её дочь вышла из психушки, мать от её имени опубликовала анкету на сайте знакомств. А Гонсалес, зависая там регулярно, клюнул на неё. В итоге, они встретились в реале и понравились друг другу. Сама же Кристина Перальта, сухопарая седовласая женщина, явилась с ними за компанию. Всю свадьбу она кокетничала с холостым доктором Рубенсом.
А на церемонию в Рехистро Сивиль попали и Нанси с доктором Барриосом. Пришли подавать своё заявление и в холле столкнулись с Тосом и Маргаритой. Расхвалив наряд Марго — брючный костюм цвета абрикоса, — Нанси пожелала им с Тосом счастья. О детях не спросила, будто их не существовало, и Фернанду проигнорировала — вздёрнув нос, обошла её стороной.
Свадьба гуляла до рассвета, а наутро жених и невеста улетели в Мар дель Плата.
Тётя Фели же занялась творчеством. Переделав текст, она сдала сказку в издательство ещё раз. И — чудо! Редактор всё одобрил, пообещав, — её опубликуют в сборнике для детей. Тётя была счастлива, хотя и не мечтала об успехе, лишь надеялась, что критики не съедят её заживо.
Время тянулось длинной-длинной нитью, бесконечной, как старая киноплёнка. Так, в надеждах и чаяниях, радостях и бедах, пролетел год.
Фернанда, наконец, нашла себе занятие. Однажды увидев в интернете объявление: «Требуется девушка для рекламы мотоциклов», она позвонила в агентство. Пришла на кастинг и обомлела — рекламщиками были люди, что некогда снимали клип Джерри, где она заменила модель.
Так Фэр подписала контракт. Плакаты с изображением яркой голубоглазой брюнетки, обтянутой в чёрную кожу и обнимающей элитный красный байк, заполонили Буэнос-Айрес. И влюблённым взглядам мужчин не стало предела. Жизнь повернулась на триста шестьдесят градусов. Фернанда ощутила новый её вкус, попав в мир, которого прежде касалась лишь кончиком туфельки, выходя под руку с Джерри. Теперь Джерри рядом не было, но Фэр стала желанной гостьей многих светских раутов.