Отстал бы ты от меня, Йен…
— Привет, — устало сказала я, не обращая внимания на различия между словами «привет» и «здравствуйте».
Я поплелась за Йеном на паспортный контроль, где мы оказались в разных очередях — одна для граждан Соединенного Королевства, другая для туристов. Йен обещал подождать меня у входа в зал, где получают багаж. Преодолевая мигрень и поминутно подступавшую дурноту, я представила, как Йен укажет на свои сумки и я буду затаскивать их на багажную тележку, — это входило в обязанности тех, кто сопровождал в поездках Дика. Однако, когда я прошла паспортный контроль, Йен уже ждал меня с тележкой. Он сам снял чемоданы с ленты транспортера, а когда я потянулась за своими вещами, вежливо, но решительно подхватил мои сумки, поставил на тележку и покатил ее сам. События окончательно вышли за рамки сценария, который выводил меня из себя в течение последних двух недель.
Глава 12
Встретимся на Мэддокс-стрит
Многие годы я гораздо успешнее боролся с любовью, чем с завистью. До сих пор на меня то и дело накатывают приступы зависти.
Лондонская выставка современного искусства
Лондон, Англия
Мы прошли таможню, Йен выкатил тележку с багажом из терминала к очереди на такси — «хвосту», как говорят в Англии, и только по дороге в Лондон до меня дошло — я еду в чужой город! Прекрасный, красивый чужой город! Такси приятно поразило чистотой, водитель держался любезно и сидел справа, дорожные знаки казались другими, автомобили — непривычными, реклама — незнакомой. В душе затеплилась робкая надежда, что турне и вправду окажется сносным и даже, как предсказывала Кейт, интересным.
Йен спросил:
— В каком отеле вы остановитесь?
Снова история с первым классом и тридцать седьмым «е». Я почти слышала, как Дик говорит Аманде заказать Йену номер в «Коннот» или «Сандерсон», если у босса был приступ любви к модернизму, а меня сунуть в какой-нибудь облюбованный проститутками мотель, где комнаты сдаются на час. Пришлось напомнить себе, что я в Лондоне по делам. Начальник далеко и не может, по обыкновению, подползать ужом и шипеть на меня, но он сделал все, чтобы я ни на минуту не забывала о его ненавистном присутствии. Достав одну из папок Аманды, я отыскала нужную гостиницу: мой отель был настолько мал, что не имел названия, только адрес. Я подняла глаза на Йена, терпеливо ожидавшего ответа, и произнесла:
— Дом номер пять по Мэддокс-стрит.
— Интересный выбор. Роскошное заведение, совершенно уникальный отель. Не очень представляю вас в той обстановке, но оттуда удобно добираться до Дюк-стрит, где находится галерея, и недалеко до Центра делового дизайна, где проходит выставка.
Интересно, Йен меня разыгрывает или дом номер пять по Мэддокс-стрит и вправду уникален? Неужели Йен не видит меня в той обстановке, плохо представляя, как я буду смотреться в коридорах, где снуют дешевые английские шлюхи? Я не стала спрашивать. И почему он счел необходимым напомнить, что галерея — на Дюк-стрит, а выставка — в Центре делового дизайна? Он что, считает меня совершенно не подготовленной к турне? Разве не заметил кипу папок с надписанными корешками, которые я везу? Если отель на Мэддокс-стрит так хорош, почему сам Йен там не остановился?
— А где будете жить вы?
«Коннот», «Клэриджес» или «Ритц».
— Не стану отрицать, я не прочь поселиться на Мэддркс-стрит, но в Лондоне у меня квартира, так что эту часть турне я проведу не в гостинице.
Йен проверил, есть ли у меня его адрес и телефон. Тем временем такси свернуло на тихую улочку и остановилось у дома номер пять. Пока водитель и Йен выгружали мой багаж, я наблюдала за скульптором и соображала, как переполюсовать наши отношения, — ведь это я должна была заботиться о нем, а не наоборот. Мы попрощались, договорившись о встрече через два часа, чтобы вместе направиться на выставку. Такси отъехало. Я перекатила сумку через бордюрный камень и подошла к черной двери с надписью: «Номер пять, Мэддокс-стрит». Ни крыльца с навесом, ни швейцара, зато есть домофон. Я осторожно нажала кнопку.
— Здравствуйте, у вас заказан номер? — прозвучал очень приятный голос с английским акцентом.
Хотя голос был чудесным, разговаривать по домофону было как-то непривычно. Появилось опасение: уж не вовлекают ли меня кознями Аманды и Дика, — а возможно, и Йена — в международную проституцию? Я окинула взглядом улицу — очень красивая, очень приличная, ничуть не казавшаяся подозрительной — и сочла, что у меня нет оснований для паники, но вспомнила Хайди Флейсс и мадам Мэйфлауэр[11] и решила быть готовой ко всему.
11
Хайди Флейсс — бывшая «Мадам Голливуд», осужденная за содержание «элитного» борделя. Мадам Мэйфлауэр — героиня одноименного фильма (1987), потерявшая работу в индустрии моды и организовавшая собственное бюро по эскорт-услугам.