Честно говоря, Йен мне не нравится.
До поступления в галерею Дика Риза я считала, что общение с гениальными художниками и скульпторами есть потрясение и истинное откровение. В действительности это совершенно иначе: встречи с ними — это труд и напряжение. Когда речь заходит о Йене, Дик становится опаснее, гнуснее, враждебнее, надменнее, мелочнее — словом, гораздо хуже обычного. Уже одно присутствие Йена отравляло мне жизнь и затрудняло работу, поэтому я всячески старалась избегать контактов с ним.
Напротив, на Дика Йен действовал противоположным образом. Роль дилера самого Рис-Фицсиммонса делает шефа почти всемогущим. Дик всячески старается угодить Йену, раболепно угадывая малейшие желания мастера, прекрасно понимая, что уход Йена Рис-Фицсиммонса лишит нас лавров лучшей артгалереи Нью-Йорка, заставив довольствоваться ролью заурядного нью-йоркского художественного салона.
Стараясь отогнать невеселые мысли, я спустилась в холл мимо работы «Без названия, номер девять», большой пастельно-зеленой скульптуры Йена, и направилась в упаковочную. Устроившись рядом с техническим работником (а если точнее — грузчиком) Сэмом, постоянно пребывавшим под кайфом, я, как было велено, сосредоточилась на первоочередной задаче — подготовке к выставке.
Я уже заказала краску для стен павильона, договорилась о перевозке скульптур и разослала пригласительные билеты богатым клиентам, которые не задумываясь выложат шестьсот тысяч «зеленых» за скульптуру, но оскорбятся и разобидятся, услышав просьбу заплатить пять долларов за входной билет. Я распечатала побольше экземпляров биографии Йена, отложила две коробки последних каталогов и подготовила пресс-релиз, который Аманда переписала заново, — по мнению Дика, я недостаточно полно отразила в нем значение творчества Рис-Фицсиммонса. Осталось только составить прайс-лист, но приходилось ждать, пока Йен лично отберет скульптуры для выставки.
Может, позвонить ему и узнать? Но сейчас мне меньше всего хочется общаться с Йеном. Только не сегодня. Зачем я вообще притащилась на работу, когда могла остаться дома? Хотела лишний раз убедиться, что презираю шефа, не ценю величайшего гения современности, и укрепиться в мысли, что в моей жизни был Джек?
Я решила отправить Йену и-мейл.
В полшестого вечера галерея закрывается для посетителей. Я справилась у Клариссы, не записаны ли на сегодня еще какие-нибудь клиенты. Таковых не оказалось, поэтому я отвлекла Сэма от пятьдесят седьмой партии покера с компьютером сообщением, что возвращаюсь на свое место в выставочном зале. «Ну ты даешь!» — буркнул почему-то грузчик.
Вернувшись за стол, я написала Йену и-мейл с просьбой выслать список скульптур, включенных в экспозицию, и наконец открыла папку входящих сообщений. Ничего интересного — обычные новости Си-эн-эн, информация от «Дейли кэнди»[8], письмецо, обещавшее возможность «заработать тысячу долларов в день, не выходя из дома» — вот было бы классно… Информация о распродаже… Ласковое письмо от Кейт, приглашение от Элизабет на дегустацию вин на следующей неделе… Равнодушно отправляя сообщения в корзину, я вдруг вздрогнула, как от удара током: я же не позвонила оптовым продавцам конфет «Риз»! Слава Богу, вспомнила!
Забыть о шоколадно-арахисовых конфетах «Риз» было равносильно тому, чтобы не привезти на выставку какую-нибудь скульптуру Рис-Фицсиммонса. Как я умудрилась упустить из виду такую суперважную деталь? Я набрала номер оптового дистрибьютора, услугами которого мы всегда пользовались, мысленно вознеся молитву, чтобы Дик не сошел вниз и не стал свидетелем того, как я заказываю конфеты в последний момент. На другом конце провода мужчина дважды немного странно произносил: «Да!» — и сразу вешал трубку. Я набрала номер третий раз. Тот же тип ответил:
— Э-ло!
— Алло, здравствуйте, это Джейн из галереи Дика Риза. Мы хотим заказать двадцать упаковок шоколадных конфет «Риз» с арахисовой начинкой. В обертках.
Повисло молчание. Затем собеседник кашлянул и спросил:
— Много?
Я чувствовала, что теряю его.
— Да-да, двадцать коробок. Можете доставить их завтра к половине четвертого?