Во-вторых, при всей романтичности крепкой обоюдной привязанности самца и самки, существующей у отдельных видов морских коньков, оборотной стороной является их повышенная репродуктивная уязвимость: вот, предположим, выудили люди самца морского конька, а самка всё продолжает день за днем возвращаться на его территорию, прежде чем до нее доходит, что он исчез с концами и надо искать другого партнера; но и после этого она будет далеко не сразу готова к новому спариванию, ведь ее цикл овуляции был синхронизован с беременностью прежнего партнера. То есть овдовевшие самки с большой вероятностью выпадут из репродуктивного цикла до конца текущего сезона размножения. То же самое касается и самцов, лишившихся самки трудами рыболова. Особенно тяжело приходится овдовевшему беременному отцу: ему приходится сначала в одиночестве донашивать и рожать мальков, а затем начинать весь цикл поиска и обхаживания партнерши с нуля, и даже в случае успеха потребуется еще несколько дней на синхронизацию цикла овуляции новой самки.
Сокращение числа возможностей для спаривания и снижение поголовья мальков образуют порочный круг, приводящий к быстрой депопуляции даже при низкой промысловой нагрузке, о чем четверть века тому назад мы даже не догадывались. Теперь нам это известно доподлинно. Чем больше у нас результатов детальных исследований особенностей ухаживания, спаривания и размножения морских коньков, тем реалистичнее мы можем оценить максимально допустимые лимиты их вылова. Кроме того, не стои́т на месте и наука их разведения в неволе, и в последние годы крупные программы помогают успешно воспроизводить внушительные поголовья очаровательных миниатюрных морских жеребят, которых хватает на поставки и аквариумистам, и производителям средств народной медицины, и на восполнение естественных популяций. И это единственно верные шаги по сохранению уникальнейшего вида животных, у которого самцы в буквальном смысле вынашивают потомство.
Хотя до таких крайностей, как у морских коньков, не доходит ни у кого, есть немало других видов рыб, у которых самцы играют доминирующую роль в производстве потомства и уходе за ним. У кого-то они носят оплодотворенные икринки на теле или во рту. У многих они тратят массу энергии на строительство и охрану гнезд. У таких видов самцы остаются дома охранять оплодотворенную икру, а самки отправляются на выкорм восстанавливать силы после нереста. Доктор Боб Уорнер из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре считает такую возможность большим плюсом экстракорпорального оплодотворения для самок: для присмотра за яйцами достаточно одного родителя, и самки, выметав икру, спокойно отправляются по своим делам; самец же, оплодотворив отложенную самкой икру, волей-неволей вынужден за ней присматривать и охранять от хищников, если хочет, чтобы его потомство выжило. Ну и, оставаясь на защите гнезда, самец дополнительно гарантирует, что икра, отложенная его самкой в его гнезде, будет вся целиком оплодотворена только им, а не кем-либо еще из его соперников-самцов. Хорошая мысль, вот только на практике такая стратегия срабатывает далеко не всегда.
Возьмем зеленушку{63}, рыбу семейства губановых длиной 30–40 сантиметров с красивой бирюзово-пурпурной переливчатой окраской, вьющую гнезда из отмерших водорослей. У этого вида самки не ведутся ни на размер самца, ни на его умение покрасоваться, ни даже на качество построенного им гнезда. Для них самыми привлекательными партнерами являются хорошие отцы, то есть особи, уже продемонстрировавшие свою способность как следует позаботиться о потомстве, хотя бы будущем. Иными словами, зеленушки просто млеют при виде самцов при гнездах с уже отложенной икрой, прямо как впечатлительные барышни при виде одинокого молодого человека с младенчиком на руках.
Есть тому несколько причин. Во-первых, самка понимает, что папаша, и так уже охраняющий уйму яиц, едва ли ни с того ни с сего возьмет и бросит гнездо, в которое она домечет еще и собственной икры, – слишком много сил вложено. Во-вторых, раз оплодотворенные яйца до сих пор на месте – значит, самец реально умеет их охранять, иначе их бы оттуда давно умыкнули хищники. Ну и последнее, немного циничное и мрачноватое, но, увы, не лишенное оснований соображение: даже самые лучшие отцы, стоящие на страже гнезд, если голод припрет, имеют обыкновение утолять его частью икры из охраняемой кладки. И вот на этот-то случай, если самка примешает свои яйца к куче чужих, это приведет к распределению риска быть пожранными в порядке отцовского каннибализма по всем яйцам в кладке, а значит, больший процент выметанной самкой икры уцелеет.