Выставив напоказ свои сексуальные намерения, скопившиеся у берега рыбы наблюдают за минующими риф косяками не менее нарядных в своей массе соплеменников-груперов. И наконец они отчаливают от берега и вливаются в карнавальное шествие к конечному пункту – территории предстоящего нереста. Некоторые особи огибают кромку рифа зигзагами вдоль изрезанной береговой линии и преодолевают изрядные расстояния. Кое-кто даже оплывает весь остров в поисках прочих рыб и ради посещения прежних мест размножения; другие просто стекаются к уступу за кромкой рифа и терпеливо дожидаются проплывающего мимо каравана сородичей, чтобы присоединиться к нему. Во главе следующего к точке нереста косяка обычно становятся самые старые, крупные и опытные окуни – они же приходят туда первыми и отбывают последними, оставаясь на месте событий заметно дольше молодняка.
Каковы требования к идеальному «гостиничному комплексу» для приема подобной кавалькады нерестящихся? Детали варьируются в зависимости от биологического вида и региона, но поражает удивительное единообразие присутствующего практически у всех видов рыб требования: это должен быть либо край крутого обрыва с шельфового мелководья на глубину, либо крупный выступ подводного горного хребта с глубины на мелководье. Для подобных площадок характерны сильные подводные течения, которые вскоре после нереста либо смывают выметанную и оплодотворенную икру с мелководья и уносят ее в открытое море, либо забивают ее в укромные уголки на рифах, в обоих случаях защищая личинки от хищников. Имеется несколько теоретических описаний идеального нерестилища{16}, но, откровенно говоря, похоже, что на практике всё сводится к оптимальному сочетанию подходящего месторасположения по времени в пути до него и благоприятных условий для выживания оплодотворенной икры, личинок и мальков.
На второй-третий день после полнолуния караваны сексуально возбужденных нассауских груперов раздуваются до огромных размеров, а рыбы с попадающихся по пути рифов в них неостановимо прибывает. К началу четвертого дня все до единой взрослые особи этого вида{17} из прибережных вод вокруг Малого Каймана собираются у юго-западной оконечности рифа, и насчитывает это сборище около четырех тысяч рыб, то есть всю местную островную популяцию детородного возраста.
И в этом – главный источник проблем. Ежегодные миграции на нерест в одно и то же время в одно и то же место не только очень удобный график спаривания для рыб, но еще и замечательное подспорье для рыболовов. Где и когда еще собирается сразу так много вкусной рыбы? А тут – вся разом, отборные и самые крупные особи со всех окрестностей, лучшие представители рассеянной вдоль всего побережья популяции. Сами набиваются в одно место как сельди в бочку – и лови не хочу их чуть ли не голыми руками… На Малом Каймане, когда рыбаки впервые обнаружили нерестовое скопление групера в 2001 году, поголовье рыбы в нем насчитывало не менее семи тысяч особей. А уже к 2003 году их осталось чуть больше трех тысяч. И уполовинили популяцию за два года самые обычные рыболовы с удочками.
Отчасти причину столь колоссальной и стремительной убыли поголовья рыбы можно было бы объяснить высокой степенью зависимости нассауских груперов именно от массовости секс-оргий. Если бы позволительно было уподобить этих окуневых людям, то можно было бы сказать, что при виде резкого падения посещаемости места массового метания икры и спермы (собирательно – гамет) у оставшейся тусовки резко падает градус желания принимать участие в утратившем популярность действе. Говоря словами доктора Брайса Семменса, старшего научного сотрудника проекта «Групер и луна»: «Это как забрести по недоразумению в отстойный бар. Заходишь, а там одна шваль с гнилыми зубами, и тех по пальцам перечесть, так перед кем там гаметы-то метать, с кем ими делиться?!»