Все как будто на нее ополчились. Садим обвиняли за то, что она завязала роман, изначально обреченный на неудачу. В свое время ни одна из подруг не думала, что закончится именно так; они были преисполнены оптимизма в той же мере, что и Садим. Но теперь, разумеется, они утверждали, что «знали с самого начала»! У девушки не оставалось иного выхода кроме как молчать. Мишель, которая несколько лет назад пережила нечто похожее, подмигнула подруге. Она, разумеется, твердо решила расстаться с Фейсалом сразу же, как только он изложил ей точку зрения родителей на их роман. Таким образом, она избежала страданий и унижений, которые Садим терпела до тех пор, пока ее любовь не потонула в море лжи.
Садим действительно мечтала, чтобы Фирас доказал свое превосходство над слабым Фейсалом. Она хотела продемонстрировать Мишель, что та сделала ошибку, позволив любимому уйти; что девушка, которая верит в силу любви и не сомневается в своем праве выйти замуж за избранника, в итоге окажется счастливей.
Она ошиблась. Отказавшись принести в жертву любовь, Садим получила оглушительный удар возлюбленный принес в жертву ее самое. Предательство Фираса казалось еще тяжелее оттого, что он первым украсил ее шейку сверкающим ожерельем любви и научил бороться и терпеть. И она сражалась, даже когда он сам давно сдался.
— Твое счастье, Мишель, — тебе не приходится каждый день видеть в газетах фотографии человека, которого ты любила. Самое худшее для девушки — влюбиться в знаменитого. Не важно, как упорно она старается его забыть, — весь мир продолжает ей о нем напоминать! Знаешь, о чем я иногда мечтаю? Чтобы в данной ситуации я была мужчиной. Я бы не отпустила Фираса, клянусь, что не отпустила бы!
— Видишь? Значит, он был ненастоящим мужчиной!
Услышав насмешку, Садим прониклась еще большим отвращением к Фирасу. Разве этот эгоист мог понять, сколь грубому обращению она подвергается со стороны общества? Напротив, он сам принялся ее унижать и в конце концов бросил!
— Садим, я оставила Фейсала не потому, что перестала его любить. Ты и сама это понимаешь. Я его обожала! Но все, буквально все складывалось против нас. Я полностью уверена в себе и знаю, что смогу преодолеть любую преграду, которая встанет на моем пути. Но, честно говоря, у меня нет той же уверенности в Фейсале и остальных мужчинах нашего больного общества. Чтобы утвердить свой союз, мы оба должны были бороться. Я не справилась бы в одиночку. Пусть даже Фейсал продолжал настаивать и заваливал меня просьбами вернуться, я знала, что в нем говорит слабость. Он даже не пытался разрешить проблему. Вот почему я упорно отказывала ему, отрицала свои чувства и не позволяла себе поддаться на уговоры. Одному из нас нужно было проявить силу. И это сделала я. Учти, Садим: Фирас и Фейсал, при всей их разнице, вылеплены из одного теста. Они пассивны и слабы. Они — рабы устаревших обычаев и древних традиций, пусть даже внешне и отвергают их, будучи просвещенными людьми. Таковы все мужчины нашего общества. Это пешки, которыми играют их семьи. Я бы бросила вызов всему свету, если бы только мой избранник вырос не там, где детей воспитывают на противоречиях и двойной морали! Не там, где один мужчина разводится с женой, потому что она не возбуждает его в постели, а другой потому что она не скрывает своего экстаза!
— Кто тебя этому научил? Гамра? — в ужасе спросила Садим.
— Послушай, я меньше всего склонна сплетничать о подругах. Слава Богу, я выросла не в той стране, где разговоры крутятся лишь вокруг того, кто и что сказал.
— Если только наши мужчины плохи, тогда почему ты не вышла замуж за Мэтти или Хамдана?
— Все очень просто. Каждый, кто испытал любовь и знает, как далеко можно зайти, никогда не удовлетворится чем-то средним. Я не в силах согласиться на меньшее. Фейсал был моей единственной любовью. Даже если я вычеркнула его из своей жизни, он по-прежнему остается в памяти как образец, с которым я сравниваю прочих мужчин. К сожалению, они оказываются неизмеримо ниже. И разумеется, в убытке только я.
— Ах, Мишель, я тоже думала, что не заслуживаю меньшего, чем Фирас. Но он удовлетворился меньшим, чем я. Значит, придется последовать его примеру.
— Я не согласна, Садим. Мой «номер один» ушел, но придет кто-нибудь получше! Мне не нужны объедки.
ПИСЬМО 49