Эдвард Мюнш рано потерял мать. Его воспитанием занималась сестра характер которой отличался властностью. Он очень переживал смерть другой, любимой сестры. Темой его произведений часто становится любовь и смерть. В сексуальной жизни он сталкивался с большими проблемами (он страдал импотенцией, многочисленными комплексами). Боялся женщин, отсюда частый мотив в его произведениях — изображение женщин как источника опасности для мужчин. В то же время он создает образ чистой, страдающей девушки. Анри де Тулуз-Лотрек, несмотря на уродливую внешность, вел буйную сексуальную жизнь, считался хорошим любовником, опытным в различных сексуальных девиациях. Его привлекали различные аномалии человеческого тела. Лесбийская любовь — довольно частый мотив в его творчестве. Он знал многих таких женщин и, видимо, наблюдал их сожительство. Другой мотив — проституция. В этой среде у него было много личных знакомств, он испытывал к проституткам теплые чувства.
У Пьерра Боннара — эротизм деликатный, тонкий, ранимый, покровительственный. Женщина в его картинах — это почти ребенок, она хрупкая, эфемерная, невинная, возбуждающая. В личности Обри Бёрдслея можно найти гомосексуальные черты, импотенцию, комплекс Квазимодо (художник был некрасив). Мотивом его творчества был фаллический культ, выражающий нарцистизм. «Даже мои зубы имеют в себе нечто фаллическое»,— писал он. В трактовке секса у художника наблюдалось много отклонений: кровосмешение, садизм, лесбийская любовь и т. д.
Согласии греческой мифологии. Леда — супруга спартанского царя Тиндарея. Зевс был пленен красотой Леды и, обратившись в лебедя, овладел ею. От этого союза она родила яйцо, и из него появилась прекрасная Елена. Миф о браке Леды с Зевсом нашел широкое воплощение в искусстве.
Леда (XVI в.). Автор неизвестен
Селье. Леда (Франция. XIX в.)
У Пабло Пикассо эротизм всегда являлся проекцией личных переживаний, отдельные эпизоды его жизни часто становились аллегорией. В 1930—1934 гг. он идентифицирует себя с минотавром — мужчина должен победить женщину, чтобы овладеть ею и доказать свое превосходство над ее демонизмом. В чувственной любви он всегда победитель, он является не пленником своей страсти, а господином. В период размолвки со своей женой Ольгой он испытывал страх перед женщиной. С 1944 г. благодаря связи с Ф. Жико в его творчестве начинает преобладать секс, приносящий радость. Когда в 1953 г. вместе с детьми Жико уходит от него, у художника появляется мотив триумфальной женщины—красивой, уверенной, презирающей противного старика, который закрывает лицо маской. Маска символизирует старость, но под ней скрывается молодой дух. С 1955 г., когда Пикассо было уже семьдесят четыре і ода, в его картинах вновь появляется мотив спокойствия (фавн), триумфального эротизма. С 1963 г. в цикле «Объятия» эротизм выражает борьбу со смертью.
И наконец, Поль Дельво, воспитанный матерью, находящийся под ее влиянием. Она привила ему страх перед женщинами, что обусловило его сексуальную заторможенность, он долго не имел контактов с женщинами. После смерти матери он освобождается от страха, но ему уже 35 лет. Женское тело его притягивает и пугает одновременно. Женщина желаема, но она далека от него, отсюда мотив эротизма, одиночества, где женщины прекрасны, но их психика как бы отсутствует, любовь с ними недоступна, например в картине «Сабат».
Любой биологический вид тем жизнеспособнее, чем более он активен, и эта активность проявляет себя в различных формах. Одно из важнейших ее проявлений — активность репродуктивная. Человек как биологический вид полностью подчинен этой закономерности: успешное распространение вида «гомо» среди множества других видов объясняется не только умственными способностями человека, которыми он превосходит все прочие виды, но и его способностью производить потомство. Данная способность включает в себя ярко выраженный интерес к другому полу, активное ухаживание, высокую надежность физиологических и психологических механизмов, необходимых для появления потомства, включая зачатие, вынашивание ребенка, его рождение и выхаживание. При этом репродуктивные возможности человека значительно выше, чем этого требует повседневная жизнь: физиологические возможности, взятые сами по себе, вне конкретных социальных условий, позволяют женщине в среднем произвести на свет более десяти — пятнадцати детей, возможности мужчины, естественно, еще более высоки. Социальные условия накладывают на эти возможности целый ряд ограничений, и реальное число детей значительно меньше, но тем не менее достаточно, чтобы общая численность человечества неуклонно возрастала.