Поднимаю голову.
- Порежь и положи на эти блюдца, - мама протягивает мне нож и кивает на наш пирог.
Ну наконец-то. Гвоздь программы.
С готовностью отрезаю большой кусок, чуть ли не половину, и кладу Сергею в тарелку. Над тарелкой Ильи мешкаю, все же пытаюсь немного стряхнуть ножом меловую посыпку.
- Спасибо, - благодарит мужчина и первым вознает ложку в угощение. Отламывает кусочек, пробует. Жует. Лихо, даже не удивляется. Глотает. Цепляет следующий.
Смотрю на Сергея. Ах, да, голодный край. Он вроде даже и не жует. Он хотя бы чувствует, что вкус слегонца странный?
- И как?- влезает мама.
Макогон-младший поднимает большой палец.
- Вкусно, однако, - говорит Макогон-старший. И почему-то смотрит на меня. - А вот это белое что?
- Пудра сахарная, - мама тревожится. - Слишком сладко?
- В самый раз. Дочка помогла?
- Немного, - соглашается мама.
- Так и подумал. Олеся, а готовить, наверное, любишь по экзотическим каким -то рецептам?
- Угу, - утыкаюсь носом в тарелку. Делаю вид, что жую яблоко. Мои уши загораются. И полыхают.
Как-то раз в садике мы с Викой подшутили над одной противной девочкой. Смешали в бутылке воду, оранжевую краску и сахар. Великодушно угостили: новая газировка, Викин папа привез из Германии. Пока гуляли, она выпила полбутылки. А потом два дня не ходила в садик, ее родители сказали, что ту тошнит от нашей водички.
Нам обеим так влетело тогда, что мы потом еще очень долго ни над кем не шутили.
Илья ест и нахваливает, одолел уже третью часть от того, что на тарелке. Вот отчаянный. Это же не вкусно. Он сейчас похож на ту бедную девочку.
- Олесь, а сама что тортик не кушаешь? - спрашивает Илья сладким голосом. - Худенькая такая, давай я за тобой поухаживаю, отрежу, - он тянется за ножом.
А, нет, никакая он не бедная девочка. Ясно в кого сынок такой остряк.
Резко встаю из-за стола.
- Надо, наверное, лишнее убрать? - для виду сгребаю пару блюд и выхватываю тарелку из-под носа Ильи.
- Олеся! - возмущается мама. - Человек же ест!
- Сама мне вечно говоришь, что мучное на ночь вредно, - торопливо забираю заодно и сам пирог, - вот утречком завтра, с чайком, - выхожу из комнаты.
Через завал коробок пробираюсь в столовую. От дверей пустое пока пространство, огромное, можно на велике кататься. Дальше стойка отделяет кухонную часть.
Вытряхиваю остатки пирога в мусорное ведро и ругаюсь себе под нос.
- Тебе не слишком нравится ходить по гостям, да? - раздается за спиной голос Ильи. На стол он ставит пустую тарелку Сергея. - Съел. Даже не понял.
Сережа видите ли не понял. Как так можно, пихать в себя все, без разбору. Сильнее чем его рожа и чем этот вечер, раздражает только тот факт, что пижон-павлин-Макогон-Самогон никак не реагирует. Почему он меня злит, а я его не могу?
- Или сделал вид. Извините, - искренне говорю мужчине, разгибаясь. - Просто ваш сын…
- Что? Уже успел тебя достать?
- Так заметно? - ополаскиваю в раковине блюдо.
- Знаешь, - доверительно говорит он, - с этим ремонтом, меня-то почти не бывает дома. Только рабочие. И Серега как включит музыку на всю катушку, с восьми утра и до вечера, - Илья берет у меня из рук чистое блюдо, ставит в сушилку. - Соседи уже приходили жаловаться. У многих маленькие дети.
- Дети отдельная тема, - передаю ему следующую тарелку. - Недавно на четвертом этаже ребенок орал от заката до рассвета. А потом нас с мамой позвали понятыми, соседка ударила ножом мужа, порвала легкое, его в больницу, ее под следствие, ребенка забрали.
- Кошмар, - Илья качает головой. - Твой торт с мелом на этом фоне наивная выходка. Если, конечно, не держишь в запасе мышьяк или цианид, - мужчина улыбается, широко, открыто, точь-в-точь как Сергей. - Мир?
Невольно отвечаю улыбкой.
А он стратег. Даже если и думает, что я избалованная кретинка, то все равно из-за мамы придерживается старой, как мир истины - держи друзей близко, а врагов еще ближе.
- Лесь, тебе Антон звонит, - кричит мама, ее голос и “Нирвана” на звонке все громче, она появляется в проеме, - вы в клуб собирались? Ого, какое помещение получилось, - мама вертит головой.
- Я на ночь у Антона останусь, - быстро чмокаю ее в щеку, перед тем, как уйти. - До свидания. - Илье. Шепотом. - Мир.
Опрометчиво думала, что на сегодня все, уже ничего хуже быть не может, пока не села в машину к Антону.
- Привет, - с переднего сиденья оборачивается Женя.
Может.
- Привет, - я сейчас похожа на кассиршу из супермаркета, такая же “счастливая”.
- За Викой и погнали? - Антон ловит мой взгляд в зеркале. - Как вечер, как соседи?
- Скука смертная.
- Точно?