- Не помнишь? - его очередь поражаться. - Ты хотела сделать свой “ржавый гвоздь” и отломила дверку бара. Я тебе говорю: Олеся, нельзя на нее ложиться животом, конечно же, она отломится. Ты: так у тебя бар бракованный. Вот смотри, как с другим шкафом будет, сорок килограмм для него пушинка. Открываешь, наваливаешься. Исход - падаешь на пол вместе с дверцей.
Напрягаю память, но там по нулям. Если бы ставила на зеро, сорвала бы куш.
- Тебе, похоже, кухню собирал кто-то криворукий, - залпом допиваю первый чай. - У нас Саша делал, так там такие крепления, я хоть спать могу лечь на этих дверцах.
- Вот тоже самое ты мне и вчера сказала, - хмыкает Антон. - Серьезно, вообще ничего не помнишь? А что потом было тоже?
Дано: коктейльчики со льдом. Найти: плюсы. Решение: условие неверное, плюсов не найдено.
Говорят ведь, что после всех этих застолий отмирают клетки мозга и спускаются в унитаз вместе с сиками-каками.
Тогда Вика уже давно была бы слабоумной. Интересное наблюдение, может она уже? Другого объяснения тому, что она вчера уехала с пижоном у меня нет.
Зато есть Вика. И пижон. Вместе, как две полоски в тесте. Примерно так поется в его обожаемом репе. Вон они, полоски, чешут, под ручку.
Вика в юбке вчерашней. Или стирала ночью ( что вряд ли ), или на ней можно найти кусочки обратной перистальтики. Бывшие пирожки с мясом.
Аркадьевич, любитель кормить птиц у себя на пуловере, в сравнении с Викой чистюля-перфекционист.
Но, будем справедливы, я сегодня тоже выгляжу как единственная на свете королева красоты.
В старых кроссовках, которые валялись у Антона второй месяц, в новой кожаной юбке, которая с обувью не в кассу, хотя юбку толком и не видно под длинной толстовкой Антона ( блузку надеть было никак, там остались засохшие белые пятна-напоминалка “Секс был” ).
- Приветики, - Вика двигает табурет, тянет Сергея на соседний. - Пары интересные были? Мы проспали.
- Вам поставили энки до конца семестра, - говорю. - Преподы с цепи сорвались, орали, чтобы вы даже не смели приходить.
- Да? - Вика смешно пугается, у нее приоткрывается рот и так и остается, будто нижняя челюсть на заморозке, живет своей жизнью.
- Звери, - возмущается Сергей. - Позиционировали как приличное учебное заведение, ан нет, форменный зоопарк. Вчера, говорят, даже сбежали две обезьяны. Очевидцы видели их в городе. В каком-то дешевом вертепе.
- Еще павлина видели, ему кто-то выдрал из хвоста все перья, - да чтоб тебя, мажор, клуб, вообще-то, был дорогой. Смотрю на Антона - тот ест бутерброд. Он хоть понял, что нас обозвали обезьянами?
- Хорошо, что ты вчера с нами не поехала, Викусь, - Антон делает большой глоток компота. - А то бы не уснула до утра.
Вроде понял. Давай, мой детка, утри им сопли.
- Любимая, ты ночью так кричала.
Что? Ты о чем? О, нет, не продолжай.
- Думал, тебя в соседнем доме слышно.
Родной, что ты несешь?
- Хотел даже музыку включить. Но не стал. Решил лучше тебя послушать.
Они все молчат.
Видимо, меня слушают.
Антон, вот чем ты думаешь?
Короткий смешок - ну кто бы сомневался.
Позорище.
Давлюсь чаем. Выплевываю обратно. Антону в компот. А что? У меня тоже недержание.
- Поперхнулась, - показательно кашляю.
Антон поднимает брови. Смотрит на меня. Если решит похлопать по спине - выплюну еще и легкие, такой у него взгляд. Гроза всяким гопникам. Но я твоя девушка, алло, не пялься так.
Он встает из-за стола. Бросает:
- Бывает. Я другой возьму.
- Купи минералки, - просит Вика. - И салат овощной. Нет, бутерброд. А что там на второе?
- Сама купи.
- Тебе сложно?! - кричит она ему в спину. Поднимается. - Ладно, тебе что взять? - смотрит на Сергея.
- Ничего, - он двигает к себе мой третий чай.
- Поняла, попить еще, да, Олесь? - умница.
Попить спешл фо ю - Вика чувствует вину. Йоу. Наш девиз - ни дня без строчки.
Вообще, она всегда подлизывается после того, как накосячит.
- С такими кругами под глазами лучше сидеть дома, - говорит Сергей, размешивая сахар в стакане. - Сама себя видела? Здоровенные блюдца, девочка-нло. Чего в постельке-то не лежалось, м? Если все так горячо было.
- Нравится под чужое одеяло заглядывать? Ждешь еще грязных подробностей? Так вот я, - и тут говорю просто наиглупейшую глупость, - вообще не помню, что вчера было. Так что осади, извращенец.
Сергей смотрит на меня, а в глазах загораются синие огоньки. Уголки губ медленно ползут вверх, он закрывает лицо руками и ржет.
- То есть я…
- Слышал, ничего не помнишь. Шикарный комплимент мужику. Твой парень половой гигант, это же сто баллов. По десятибальной. Лесенка, на будущее - не хвали так больше никого, оф кос? - он подносит к губам стакан, делает глоток. - И добавляй больше сахара. А то при таком раскладе Антошина пилюля тебе поперек горла встанет.