– Вы не могли бы мне снова открыть эту конструкцию, чтобы достать один мой чемодан, а потом достать матрас? – о да, детка.
– Мог бы.
– Благодарю и спасибо, что оделись.
Достаю сначала чемодан, а затем с верхней полки матрас, намеренно при этом задевая рядом стоящую Лену. Но та никоим образом не дает понять, что ее это тронуло.
– Дальше я сама.
Почему-то я был уверен, что она не сможет застелить себе спальное место. Однако, выполнила она это очень ловко, как будто сто лет проработала горничной. Петровна долго копается в своем барахле. И, видимо, так и не найдя то, что искала, складывает в сумку какие-то вещи и подходит к двери,
– Не открывайте, пожалуйста, дверь из купе, чтобы Офелия не убежала. А я пока схожу в уборную. Хорошо? – Офелия… уборная. Ешкин кот, откуда ты такая взялась, Шишкина Елена Петровна?
– Окей.
– Благодарю, – еще немножко и я засуну ей в задницу это бесячее «благодарю».
Сколько можно теоретически чистить зубы и приводить себя в порядок? Прошло двадцать две минуты. Перебор даже для Петровны. Все-таки сортиры в данном вагоне не подразумевают под собой столь длительное нахождение.
Перевожу взгляд на вибрирующий мобильник. Вот и счастье мое привалило. Брать или не брать, вот в чем вопрос. Слабак.
– Да, – нехотя отвечаю, уже прекрасно осознавая, что от меня что-то надо. Хотя, о чем я? Ясень пень что.
– Пап, привет.
– Вы ошиблись номером.
– Ну хватит придуриваться. Как дела?
– Девочка, я тебя не знаю.
– Ну, пааап, – протяжно произносит Мила. – Так как дела? – молчу. – А ты где?
– В поездЕ.
– Ну а если серьезно.
– Серьезнее некуда.
– Слушай, тут такое дело…
– Нет. Я не буду сидеть с Сашей, – не раздумывая, прерываю дочь.
– Ну, пожалуйста, мне очень надо. Мы хотим впервые за год провести время вместе с Даней, и новый год встретить за городом с одногруппниками.
– Мил, я тебя просил делать меня дедом?
– Пап, ну чо ты старую песню заводишь? Саша уже есть.
– Вот именно, что есть. Хватит скидывать мне своего сына.
– Это вообще-то твой внук, – обиженно бросает она.
– Я как раз в курсе, а вот он, когда заговорит, походу папой назовет меня, а не твоего Даню. Все, Мил, это не обсуждается. Матери скинь, если больше не на кого.
– Ну еще разочек, пожалуйста.
– Ты оглохла?
– Дай сюда трубку, – ох ты ж Боже ж мой. Все в сборе. – Царев, привет.
– Здрасте, здрасте. Дай угадаю, ты не хочешь сидеть с внучком, а я должен?
– Я детей сплавила к матери в кой-то веки. И хочу отпраздновать новый год вдвоем с мужем. Я тебя умоляю, возьми Сашу к себе. А второго января я его заберу, – чувствую по голосу, что моя экс-супруга максимально расстроена, однако мне откровенно пофиг. И это не зависть или ревность от того, что у нее сложилась личная жизнь и в наличие имеется хорошая семья. Просто достало обо всех думать.
– Нет, Свет, я далеко от дома. Купил путевку в санаторий, так что никак. Сама разрули там, а еще лучше надавай Миле люлей. Одни гулянки на уме.
– Ну, Царев!
– Все, Светик, с наступающим.
Кладу трубку и впервые за последнее время не испытываю никакого сожаления.
Еще пару минут я сижу, рассматривая съежившуюся шавку Елены. Моя Люська, в отличие от этой собаки, находится на полном расслабоне. Не знаю кой черт меня дернул выйти из купе и пойти к сортиру. Поводов у меня нет, ну разве что, захотелось-таки отлить. Громко стучу в дверь.
– Елена Петровна, ты там скоро?
– Владимир? – встревоженно бросает она.
– Он самый. Мономах. Что у тебя там стряслось?
– Беда. Конструкция, называемая замком, застряла.
– Горе-то какое, – только не ржать!
– Прекратите, Владимир. Вы же мужчина, в конце концов.
– И?
– Помогите мне, а не подтрунивайте.
– Я бы с радостью, Елена Петровна, но боюсь я тут бессилен. Я – сантехник, а не слесарь. Могу прочистить твою трубу. Там наверняка засор, – ох, как не завуалированно, Царев. Красава.
– Помогите, ну пожалуйста. Здесь очень плохо пахнет. Меня тошнит.
– А что мне за это будет?
– Моя благодарность, – ну окей, сочтемся. Я еще в прошлый заход в туалет заметил, насколько хлипкий замок.
– Отойди как можно дальше к толчку. Можешь даже встать на него, чтобы тебя дверь не задела.
– Ой, я не могу на него забраться. Тут прям ужас ужасный.
– Я не понял, ты сейчас что тавтологией промышляешь?
– Рада, что вы знаете это слово. Однако мне не до шуток.
– Ладно. Отойди как можно дальше, иначе шнобель тебе разобью ненароком.
– Отошла.
Мне даже не пришлось особо применять силу. Дверь поддалась только так. С минимальными потерями. Как-то не так я представлял нашу встречу с Петровной. Та стоит испуганная в белой ночнухе чуть ниже колен, поверх которой надета белая кофта. Перевожу взгляд на толчок и мысленно охреневаю. Как тут можно было находиться столько времени вот с этим?!