СЕКСОЛОГ ЖЕНЬКА
роман
ЧАСТЬ 1
Глава 1
Теперь они жили так: с тяжёлой головой на мокрой от слёз подушке просыпалась она, в который раз проклиная всё на свете. Этот день, что ей суждено увидеть, просуществовать на пределе нервов , будильник, в ернувший её из тяжёлого забытья. С ебя, заразу дефективную, бабку, сестёр, мать, наконец, давшую ей жизнь...
Юрий, конечно, уже ушёл. Он поднимался задолго до будильника, торопливо, точно сбегал, одевался, стараясь, всё же не шуметь, наспех умывался и без завтрака уходил. Бриться перестал, отпустил усы и бороду. Пущенные на самотёк, они вскоре превратили его в романтический киношный образ геолога-таёжника. В от только глаза, как у больного ребёнка, не вписывались в образ.
Постель Юркина не убрана , на полу, с вызовом небрежно брошены грязные носки и сорочка. Конечно, только такой дефективной жене, как она, и можно так швырнуть... Спасибо, не в лицо...
Слёз не было, видимо за ночь выплакала, теперь только к вечеру соберутся. А пока тяжесть в голове, тяжесть на сердце и серый безрадостный быт, да ещё работа, где в суете и шуме своё, личное, на время тонуло вглубь, без следа на поверхности.
Через силу одевалась, приводила себя в относительный порядок, дабы не возникало, глядя на неё праздного любопытства о её внутреннем неустройстве. Убирать постель и приводить в порядок жильё, ох, как не хотелось, и она не заставляла себя: зачем? ради кого?
Без аппетита проглатывала завтрак и быстро бежала на остановку. Порой ей казалось, что бежит слишком быстро, хотя повода торопиться не было. Может, подгоняло тайное желание убежать навсегда из этих опостылевших стен? Но куда? Здесь её дом, пусть холодный, неласковый, но её дом. И его. Поэтому и возвращалась. И он возвращался поэтому.
Она чуть раньше, готовила ужин и тще тно ждала его. Но он приходил, когда она, выпив натощак водки, закусив хлебом, смоченным первыми слезинками, ложилась в неубранную с утра постель, и, комкая подушку, давясь прорвавшимися рыданиями, обессиленная забывалась тяжким сном. Он приходил тихо, точно приведение, под хмельком, торопливо поклюёт холодный ужин, выкурит нервно беломорину и бесшумно зароется в одеяло на диване.
Они теперь жили так.
С той памятной сентябрьской ночи, когда у них опять ничего не получилось, и Юрий, потерявший терпение, накричал на неё, обругал последними словами, затем врезал по лицу:
-Дефективная туша!
Она не обиделась, тотчас поняла и простила его. Лишь в первом порыве, схватившись за щёку, выкрикнула:
-Дурак недоделанный!
Он сгрёб свою одежду и выбежал вон.
Она не позвала, не кинулась следом, а остервенело, хлестала себя по щекам, п о ногам и выла на одной ноте:
-Дефектная... дефектная... дефектная... туша, туша, туша...
Потом наступил тот критический момент, когда измождённая мукой мысль толкает к самоубийству , и она метнулась к аптечке. Но проглотить горсть таблеток не смогла. Что-то удержало: инстинкт самосохранения? или крохотное зёрнышко надежды? Возможно, нечто другое, что удерживало их от развода.
Теперь они жили так.
На пятьсот семьдесят четвёртый день их совместной жизни, отбросив стыд и вбитое воспитанием ханжество, она отправила письмо младшему брату Юрия: "Спаси!!!"
Вот приедет Женя, Женя нам поможет...
ГЛАВА 2
Почему Женя?
Во-первых, потому что страдающие вагинизмом, ( что так зовётся её недуг, Валя узнала от Жени, и что никакая она не дефектная, просто у неё сексуальное элементарное расстройство, легко устранимое ) , как правило, женщины боязливые, тревожно - мнительные, весьма стыдливы. Естественно для них обратиться к врачу, равносильно тем людям, у которых одно упоминание о бормашине, отбивает начисто охоту визита к стоматологу . Вот и Валя даже не помышляла о женской консультации.
Во-вторых, о Жене она знала почти всё. Первое время Юрий только о брате и говорил: какой он умница, добряк, чудные стихи пишет, вот только увлёкся странной затеей. Три года назад - Женя тогда учился в седьмом классе - у них в деревне появился бородатый юноша, внук бабы Фроси. Говорили, что его якобы выслали из Ленинграда, где учился в университете, а местом ссылки определили глухую деревушку за Байкалом, но родителям удалось добиться о поселении сына при бабушке. Старшая дочь бабы Фроси работала в кремлёвской клинике "бабьей докторшей" - гинекологом.
Юношу звали Геннадием. Отличный парень по всем статьям, мозговитый. Юрий как-то попробовал с ним пообщаться, так почувствовал себя дурак дураком. А с Женькой они сразу нашли общий язык, точно не один год вместе грызли один и тот же кусок гранита знаний. Гена жил спокойно, больше с книгами, да на машинке стучал. Время от времени ездил во Фрунзе: вроде его перевели в здешний университет, на заочный. Да, турнули его из ленинградского за стишки против Брежнева , вроде тюрьмой пахло, но мама подсуетилась: дело замяли, сыну определили ссылку.
По выходным Гена уходил за село в карагачёвую рощу, ставил палатку, наблюдал за птицами, фотографировал, делал записи в блокноте. Чем-то Женька привлек, и они крепко подружились, да так, что вскоре Гена допустил мальчишку к себе в "кабинет", где они о чём-то подолгу говорили, копались в книгах.
Юрию тогда было не до братишки: школьный ВИА всецело поглощал его. Мама от зари до зари на ферме, так что они были весьма довольны дружбой Жени с Геннадием, особенно мама: всегда под присмотром и дурному не научит...
Так продолжалось более года. Однажды зимой Геннадий зачехлил машинку, собрал отпечатанные листки в аккуратные стопочки, скрепил скрепками. Подумав чуток, одну стопку отдал Жене. Сказал, что едет во Фрунзе, покажет кое-кому рукопись. Возможно, с ним будут неприятности, возможно, он уже не вернётся сюда, поэ тому убедительно просит принять в дар и книги и машинку. Книги и рукопись желательно припрятать от греха подальше, до времени. А то, что время им придёт, он, Геннадий, убеждён на все сто...