- Далековато. В таком виде, конечно, неловко... - Женя перевёл взгляд на Альку, кивнул: - Годится.
-Ты что задумал? - подозрительно напряглась Алька.
-Возьмём на прокат у тебя штанишки.
-Только попробуй! - Алька угрожающе шевельнула ногой.
- Видишь куст? Выломаю прут , и выпорю, как сидорову козу. Твоё слово? Идти за прутом?
Алька выругалась в полголоса, закрыв глаза, откинулась на бок. Женя подошёл, и бесцеремонно снял с неё кроссовки, затем стянул спортивные брюки.
-Ты ещё поплатишься за это, - сквозь зубы выдавила Алька.
Женя и на этот раз пропустил угрозу мимо ушей.
- Так, резинку подтянем, а здесь подвернём. Рубашку завяжете узлом на животе , и будет в самый раз. Куртку оставьте себе.
-К ак же вы с ней? Её сейчас нельзя развязывать...
-Ну, погоди, Надюха, ты у меня поплачешь кровавыми слезами!
Надя быстро глянула на Альку:
-Слышите?
-Слышу, Надя, слышу. Она пугает, а нам не страшно. В он там , за теми кустами шиповника , есть небольшая пещерка. Мы там, в детстве от дождя прятались. Там Алла Надина и будет интервьюировать Евгения. Надя, если вас не затруднит, принесите нам чего-нибудь поесть.
-Ой, конечно, я и сама хотела спросить...
-Тогда... полчаса туда, минут сорок пять сюда, ещё самой надо поесть... Во бщем, через три часа мы ждём вас.
-Хорошо. Только вы ей не верьте, не развязывайте.
-Ничего, Надя, мы тут сами, по ходу дела.
-Наверно, вам виднее. Ну, я пошла?
-Идите.
Когда Надя отошла метров на двадцать, Женя окликнул:
-Надюш, не в службу, а в дружбу, если есть возможность, тыквенных семечек.
-Достану. Сырых?
- Лучше поджарить.
ГЛАВА 16
-Поднимайся. Давай помогу.
-Не прикасайся ко мне!
-Дурочка, сейчас налетят слепни - взвоешь.
-Развяжи, мне больно.
-Мне больнее. А Наде во сто крат. Вот вместе и потерпим.
-Я сожалею...
-Я тоже. Ты могла по дурости сделать меня инвалидом.
-Я не в полную силу.
-Даже так? Ну, тогда большое спасибо.
-Прошу тебя, развяжи, мне , правда , больно.
-Верю, Алла, верю. Но это ещё не та степень боли, которая проникает в сознание, в душу, когда начинаешь чувствовать боль ближнего, как свою. Быть равнодушным к чужой боли - это болезнь, Алла. И ты ею болеешь. Я это понял, еще, когда читал твои заметки. Советы, рекомендации твои хороши для кастратов, для забавы. Ага, вот и первый слепень. Разведчик. Сейчас налетят. Так как, идёшь в пещеру?
-Иду, иду!- истерично выкрикнула Алька.
Женя одел ей кроссовки, зашнуровал , помог встать на ноги. Алька тотчас отпрянула от него.
-Куда идти?
-Вон к тем кустам. Вперёд пойдёшь или...
-Или, - резко оборвала.
-Как скажешь, - Женя взял куртку с камня и быстро стал спускаться.
Метров через десять оглянулся: Алька осторожно ставила ноги, обходя камни и кустики, порой позволяла себе лёгкий пробег. Женя боялся одного: споткнётся, упадёт - и тогда жди беды.
Алька справилась со спуском, и даже дыхание не изменилось. Видимо, сказывалась физическая подготовка.
Пещерка осталась такой же, какой помнил её Женя. Широкий яйцеобразный вход, высотой до двух метров, стены густо покрыты жирной сажей, на гладких местах о ставили автографы посетители пещ ерки. Пол усыпан высохшей травой, щепками, древесным углём. В центре над ямкой с золой две рогатины, полукругом шесть плоских камней, предназначенных для сидения. В дальнем углу куча мусора: консервные банки, бутылки . Чуть в стороне на выступе закопчённый чайник и три майонезных баночки.
-И что мы здесь будем делать? - спросила А лька, осматривая внутренность пещерки.
-Сначала сделаем чаёк.
Женя взял чайник и вышел. Алька прошлась вдоль стен, считывая автографы. В основном стандартные: "Здесь был..." и дата. Последними здесь были Коля, Вадим и Олег из ПТУ-17. Август 1974г." Одна надпись была индивидуальной и бесстыдно кричащей: "Лучшего кайфа, чем здесь, мы не знали! Да здравствует Любовь!!! Виктор и Тамара.25 июня 1973г. Из Токмака"
Женя вернулся с охапкой сухого хвороста и чайником с водой.
-Пить хочешь?
-Нет. Я жрать хочу.
-А я кушать. Потерпим.
-Почему я, чёрт возьми, должна терпеть?
-Потому. Не всё коту масленица. Ты думала, если у тебя деньги и связи, значит, хозяйка жизни? Что хочу, то ворочу. Хочу, покупаю себе наложницу, хочу, убираю ненужного человечка. Впрочем, сомневаюсь, что мы для тебя человеки. Так - быдло, товар.
Алька молчала, только презрительно кривила губы.
-Безнаказанность вдохновляла тебя, - продолжал Женя, подвесив чайник и готовя хворост для костра, - глохла совесть, слепла душа. Ты превращалась в животное, которому чуждо милосердие, сочувствие, когда оно х о ч е т есть. Набрасывается, ломает, рвёт, не слыша крика жертвы.
-Мало я сделала для Надьки, для её семьи...