-Я вас слушаю, - прервал Женя долгое, мучительное молчание.
- Простите меня Женя, но у меня и в мыслях не было, что она возьмёт ваши тетради...
-Забудьте об этом. Я о том, что просил вас сделать.
-А, об этом... - Мария встала, прошла к шкафу , из - под салфетки на полке в ы нула тонкую ученическую тетрадь. - В от, не знаю, о том ли написала, - смутившись, протянула Жене. - Вам ещё что-нибудь нужно?
-Ручку, чистый лист бумаги и семечки.
Через минуту всё лежало перед ним. Женя допил чай, поблагодарил. Мария быстро освободила стол.
-Я нужна вам сейчас?
-П ока нет. Потом, когда прочту и подумаю, поговорим.
-Хорошо, я займусь своими делами.
Женя взял тетрадь, подвинул поближе семечки. Десять страниц крупным красивым почерком, точно экзаменационное сочинение отличницы. Содержание вызывало ощущение горячечного бреда: сумбурно, рвано, порой фразы явно из "другой оперы". Читал медленно, тщательно ощупывая каждое слово. Перед ним была груда острых и горячих осколков некогда цельной картины. Его задача - собрать вновь картину, скрупулёзно изучить, чтобы дать ясный и чёткий ответ: что разбило её? Чувствовалось: Мария писала в сильном волнении, противоречия разрывали её душу на части. Что значимо, что нет? Об этом надо, или ничего не значащий мусор, пыль? А об этом вообще стыдно писать... как потом в глаза смотреть... Помучилась, бедная, истязая себя. Да ещё писала, наверняка, ночью, уставшая от дневных забот.
"Я должен собрать "картину" и дать ясный, чёткий ответ. Иначе до Виктора не докричаться. Но пока не стыкуются кусочки, лишь больно жгут и колют ..."
Женя перевернул последнюю страницу, глянул на внушительную горку шелухи, на чистый лист бумаги. Увы, увы: я сно, что не достаёт "фрагментиков", но каких? Если он сам не знает, как объяснить Марии?
За окном быстро темнело. Вошла Мария, включила свет, настороженно - вопросительно посмотрела.
- Я пройдусь немного.
Мария кивнула.
Женя вышел во двор и направился в сторону гор. Видимость была ещё нормальная. Горы, чёрные и обманно-мохнатые , казалось , надвигались, нависали. Стояла звонкая тишина. Порой ветерок со стороны села доноси л неясные голоса, смех. Пьяняще пахло за день разогретой травой. По дороге, едва не попадая под ноги, пробегали ящерки. Небо в тёмных пятнах, между ними ясно горели звёздные россыпи.
Женя вновь, уже по памяти, листал тетрадь, всматриваясь в рваные фразы исповеди Марии. Знакомство, месяц ухаживаний, свадьба, брачная ночь, медовый месяц и долгая будничная жизнь. Работа, любовь, беременности, дети. Потом что-то случилось с Виктором... Что?
Погружённый в мысли, он не осознавал куда идёт, и сколько времени. Остановился, когда упёрся в перекладину загона. Осмотрелся. Горы, посветлев, отступили, замерли в дрёме. Взошла луна и затеяла игру в прятки: то мелькнёт за тучку, то лукаво выглянет. Справа в зарослях облепихи и шиповника монотонно шумела речушка. Дорога белой лентой уходила далеко вниз. Воздух был влажный, сладковатый от навоза в загоне. Захотелось пить, и Женя спустился к речушке.
Здесь, сидящим на двух переброшенных бревнах, и нашла его Мария. Она была на лошади, вторая шла рядом, поводья привязаны к седлу.
-Вас долго не было. Подумала: заблудились.
-Не заметил, задумался.
-Вам что-то не понравилось? Я не о том написала?
-О том. Вы правильно меня поняли. Садитесь, поговорим.
Мария присела на брёвна, сложила руки на колени, устремила взгляд в пробегающие под ногами барашки волн.
-Мария, как вам не больно будет это услышать, но в том, что Виктор вдруг стал пить, сделался грубым... виноваты вы. Никто его не сглазил, это вы своим отношением... ослепили, оглушили, можно даже сказать, отравили его любовь.
-Я вас не понимаю...
-Я поясню. Так уж устроено природой, что все люди разные. Один с удовольствием пьёт козье молоко, другой на дух его не выносит, один безумно обожает помидоры, другого тошнит от одного их вида. И так во всём, с чем соприкасается человек. Вот живут два человека, любят друг друга, но один любит козье молоко, другой нет. О н и не пьёт его. А тот, что любит, не навязывает. И нет проблемы. Так? А теперь представьте такую ситуацию: один любит спать на жёсткой постели и засыпает исключительно при свете, да ещё под шумную музыку, а для другого всё это хуже пытки. Что делать? Можно, конечно, второму на деть заглушки на уши, нечто чёрное на глаза, подложить мягкий матрац, исключительно для себя, поверх общего, жёсткого. Можно, только ведь масса неудобств. Так? И, в конце концов , у второго рождается протест, а до этого нервозность, раздражительность по пустякам. Вам понятно, о чём я говорю?
-Да. Только к нам какое отношение...
-Это, так сказать, поясняющее введение к вашей теме. Я уже сказал, что такая ситуация во всём. В том числе и, как говорится, в половой, интимной жизни , или как у вас написано, в постели. В науке это действо называется секс. Маленькое отступление: у нас принято, как правило , у большинства, при строительстве семьи-дома уделять сексу минимум внимания, как слуховому оконцу на черд аке. И совершается дикая ошибка! Потому что секс-это фундамент дома, а не чердачное оконце. Если непрочный фундамент, что говорить о прочности и красивости всего дома...
Так вот у вас я понял следующее: Виктор прекрасно понимал, что дом получится крепким и красивым, если будет прочный фундамент. И он любовно подходил к этому делу. Тщательно готовил компоненты, ставил добротную опалубку, делал заливку. Вы же, Мария, считали: основа дома в его ухоженности, в яркости окраса, вычурно сти дверей и окон. Вы посчитали , что повышенное внимание Виктора фундаменту... блажь, несерьёзность, наконец, отклонением от нормы. Отсюда: нежелание его услышать, пойти навстречу, помочь, разделить тяжесть работы. Вместо этого вы требовали принять участие в своих фантазиях, как вы украсите комнаты ещё не возведённого дома. Виктор вас любил, очень любил, поэтому скрепя сердцем, отвлекался, что-то упускал, что-то делал кое-как, чтобы уделить вам внимание. И вот дом возведён. Из-за допущенных огрехов в фундаменте стены начали "гулять" : где вздулись, где дали трещины, да и сам дом покосился. Виктору было больно на это смотреть, он взывал к вам : брось сво и финтифлюшки, пом оги, пока есть ещё возможность укрепить фундамент. Вы услышали его? Нет! Вы самодовольно украшали стены, слепые от счастья, ибо не видели перед носом трещины. И что дом весь качается...