5
Одно дело знать, что рядом с тобой по кругу ходит невидимый преступник, совсем иное — когда приходится «вычислять» двоих: преступника и чекиста. Любой человек предстает как бы в двух лицах. Он может быть и вражеским агентом, и сотрудником Особого отдела. Попробуй, разберись…
Я мучительно перебирал своих товарищей по службе и работе, при встречах вопросительно вглядывался в их лица, анализировал каждый жест, каждый поступок.
Задал мне задачку Малеев, ничего не скажешь!
Солнце висело над горбом сопки, выбирая место для ночлега. Немного похолодало. Легкий ветерок щекотал речную гладь. Ни комаров, ни мошки — лучшее время года в этих краях.
Наконец-то я выбрал свободное время для рыбалки. Плюнул на наряды, разглядывание альбомов типовых деталей, составление разных видов отчетов. В голове теснились совсем не те мысли. Необходимо было разобраться в них, как говорится, разложить все по полочкам. Рыбалка как будто создана для подобных размышлений. Сижу на обрубке дерева, незряче уставившись на неподвижный поплавок, и думаю, думаю
Итак, Вах.
Кажется, с ним все ясно. Ни агентом, ни контрразведчиком он быть не может. Таиться, скрытничать — не в характере капитана. У него, что на уме, то и на языке. К тому же на нашем участке он побывал один только раз: договорился об извести и — пыль столбом. Известь же выписывал и вывозил хоздесятник Славянского участка… Поинтересовался же Вах нашим строительством чисто в познавательных целях, не больше.
А если бы он и прошел за ограждение? Увидит отрытый котлован, в котором дергается замасленный экскаватор и выложен первый ряд блоков. Невесть, какой секрет…
Нет, нет, Вах не может быть ни вражеским шпионом, ни сыщиком!
Сиюминуткин.
Этот хитрец ничем вообще не интересуется, кроме родного своего участка и управления, из которого можно что-нибудь выжать… Хотя, однажды…
— Что строить собираешься, Баба-Катя?
Я изобразил загадочную гримасу. Даже палец прижал к губам. Родилов с опаской огляделся, придвинулся ближе. Разговор происходил на стоянке автомашин возле входа в управление. Там всегда людно — приезжают по вызову и без вызова, общаются, попутно решают возникающие проблемы,
— Ну, — затеребил меня Сиюминуткин. — Не бойся — могила…
Знаем мы эту могилу… с дыркой. Начальник Школьнинского участка не в меру болтлив, выкладывает всем все, что знает…
— Подписку я дал, — пожал я плечами нерешительно, будто не знаю, как поступить. — Сам должен понимать… Впрочем, поклянись… на топоре…
— На топоре? — ошарашено вытаращил глаза старший лейтенант. — Почему на топоре?
— Разболтаешь — отрублю этим топором всю твою мужскую музыку… Ладно, так и быть, скажу… Строю совершенно секретный объект: пункт для… случки породистых собак!
Родилов обиженно вздернул голову и показал мне спину. Весь день не разговаривал, обходил меня стороной…
Как оценит этот эпизод майор Малеев? С одной стороны, непонятный интерес к секретному строительству. С другой — элементарная дурость. Нет, Сиюминуткина на всякий случай я из списка подозреваемых вычеркивать не стану. Одно мне ясно — на роль сыщика он не подходит.
Дятел.
Однозначно чист. Просто как новорожденный, не успевший испачкать ни одной пеленки.
Сережкин.
Остается в списке и на роль агента, и на роль сыщика. Ведь его интерес к секретчице явно подозрителен. Хотя его можно объяснить стремлением подмять под себя женщину, или защитить её от возможного шантажа со стороны третьего лица, которое пока остаётся для меня неизвестным.
А по каким таким меркам я оцениваю всех этих людей? На сегодняшний день наш объект — точная копия любого другого. Это может быть и овощехранилище, и подземный склад боеприпасов, и командный пункт, и бункер.
Что даст агенту возможность правильно сориентироваться в назначении строящегося объекта? Осмотр территории? Ерунда.
Значит, интерес может проявиться только к чертежам. И не к общестроительным чертежам, а к монтажным. Тем самым, которые поступят в секретку, которую по ночам охраняет автоматчик и где днем несет службу Екатерина Анатольевна.
Мысленно продекламировал имя секретчицы и… похолодел. Значит, все же — Сережкин!
Это ведь командир роты во время танцев крутился вокруг Гордеевой, будто самолет, заходящий на посадку… Потом они ушли… Куда?.. Нет, не может быть! Строевой офицер, капитан… Но ведь Катя — не красавица, ее внешность далека от привлекательности. Каким бы любителем солидных женских форм Виктор ни был, польститься на Гордееву он не мог. Зато Екатерина Анатольевна целыми днями просиживает в секретке, где хранятся чертежи объекта…
Погоди, Димка, не торопись. А что дадут тому же Сережкину чертежи, скажем, отопления и вентиляции? Ничего он оттуда не выкопает. Значит, ему нужны проекты спецмонтажа. Но они в секретку еще не пришли. На что же рассчитывает тот же Сережкин, подбивая клинья к секретчице?
Или — обычная «подготовка»?
В воспаленном сознании, догоняя, и перегоняя друг друга, мелькали неясные кадры. Вот Виктор в обеденный перерыв щелкает затвором миниатюрного фотоаппарата. Екатерина Анатольевна помогает ему, поднося и убирая в сейф синьки чертежей… Вот капитан передает рулончик фотопленки незнакомому человеку… Кто это? А не все ли равно… Вот за рубежом вчитываются в фотоснимки, удовлетворенно улыбаются…
А чему, с позволения сказать, им улыбаться. Главное — чертежи спецмонтажа в секретке отсутствуют… Пока отсутствуют…
И все же необходимо срочно сообщить о возникших подозрениях Малееву… Источник сообщает… Циркуль информирует… Но как это сделать? Прямого выхода на Особый отдел у меня нет, звонить туда запрещено… Почему майор не открыл мне своего помощника? Насколько мне было бы легче…
Несмотря на прохладу, пот, стекая со лба крупными каплями, застилает глаза. В голове — мешанина из перепутанных кадров…
— Ну, как, клюет?
Я вздрогнул и резко обернулся.
С удочкой в левой руке и небольшим чемоданчиком в правой возле приречного кустарника стоит… Курков. Стоит и улыбается.
— Я вот тоже решил отдохнуть. Кстати, к ужину надергать рыбешек… Да вот незадача — ни одна плотвичка не клюнула. Вернусь порожняком — Оленька засмеет неудачника…
Непонятно, куда Сергей Сергеевич собирался складывать улов? Не в чемоданчик же? И где находится банка с червями?
А вдруг в дипломате рация? И не тот ли он человек, которому Сережкин должен отдать рулончик пленки?
Я чувствовал себя полным идиотом…
ГЛАВА 3
1
Обычно успехи — одиночными выстрелами, неприятности — очередями. Я сполна оценил справедливость этого закона на себе.
К удачам относится знакомство с Ольгой.
Правда, принцесса вот уже больше месяца держит меня на безопасном для ее девичьей чести расстоянии. Охотно прогуливается в сопки, сопровождает не рыбалки, посещает вагон-клуб. Разговоры — о прочитанной книге, цветочках, солнечном затмении. Попытаешься взять под руку — чуть ли не истерика. Ты меня оскорбляешь, я не девица легкого поведения, с которыми тебе, видимо, приходилось общаться! Что касается объятий и поцелуев — Боже сохрани! — выскальзывает, будто намыленная.
Ни у одной женщины мне не приходилось ранее видеть подобного обилия слез. По-моему, по сравнению с плачущей Ольгой Ниагара — скромный пересыхающий ручеек. Светка тоже страдает этим недостатком, но не в такой степени.
Что меня приковало к слезливой красавице? Красота, изящная фигурка, волнистые волосы, блестящие глаза? Или — манера общаться, вести задушевную беседу?
Когда-нибудь отыщется ответ на нелегкий этот вопрос, сейчас его нет.
И все-таки знакомство с принцессой — явная удача.
Неприятностей же — уйма.
Прежде всего, нагрянула в Болтево Светка. Как она умудрилась отыскать новое место службы коварного возлюбленного — неизвестно. По запаху, что ли?