Таким образом, эти врачи считали, что могут объяснять природу отдельных заболеваний, ссылаясь на общие ненаблюдаемые причины (такие, как пневма), возникающие внутри организма и рационально выведенные из общих анатомических и физиологических теорий. Они не слишком подробно разбирались в особенностях пациентов и болезней и не рассматривали вероятность того, что у недуга может быть несколько причин. Если им приходилось объяснять, например, бессонницу, они не принимали во внимание нездоровую диету или малоподвижный образ жизни пациента, а объявляли причиной болезни неправильную циркуляцию пневмы.
Врачи-эмпирики, напротив, утверждали, что медицинские знания должны основываться на непосредственном, подробном и хорошо обоснованном наблюдении факторов, облегчающих те или иные симптомы. Разделение школ спровоцировал рост спекулятивности и числа противоречий среди врачей-рационалистов (например, по поводу возможности циркуляции пневмы в том числе в артериях), а также из-за того, что предлагаемые лекарства далеко не всегда помогали пациентам. Более того, в отличие от рационалистов, эмпирики не видели смысла в анатомическом вскрытии. Они считали, что для исследования формы и положения органов вполне достаточно нерегулярных обследований раненых и трупов, а главное – что органы мертвого человека мало что могут сказать об их функционировании при жизни. Они находили бесполезной даже вивисекцию животных, учитывая их отличия от человека. По Александрии ходили слухи, что в городе кто-то практиковал вивисекцию людей (преступников, приговоренных к смертной казни), но эмпирики считали это слишком жестокой практикой. Кроме того, они были убеждены, что после вскрытия органы функционируют не так, как в неповрежденном теле. Поэтому эмпирики пришли к выводу, что причины болезней, установленные врачами-рационалистами, были слишком умозрительными и основывались лишь на догадках.
По мнению врачей-эмпириков, медицина должна была развиваться, просто фиксируя более или менее регулярные связи между наблюдаемыми явлениями. В частности, эмпирики полагали, что первичные наблюдения врачей должны делаться спонтанно: например, иногда после носового кровотечения падает температура или определенные продукты питания, напитки, климатические и экологические условия благоприятствуют либо препятствуют выработке «флегмы» – слизи, которая образуется в горле или в носу. Впоследствии эти наблюдения повторялись, фиксировались и классифицировались, чтобы в дополнение к первоначальному прямому наблюдению врач-эмпирик мог опираться на документированные наблюдения коллег, благоразумно расширяя свои практические знания на основе сходства одних случаев с другими. Для лечения не нужны были ни общие теории, ни рассуждения о «скрытых», невидимых причинах болезней, потому что задачей врача-эмпирика было не столько выяснить, что́ вызывает ту или иную болезнь, сколько решить, в чем должно заключаться лечение. Аналогичным образом, считали эмпирики, не так важно понимать, как мы дышим, – гораздо важнее выяснить, что́ облегчает дыхание, когда оно затруднено или замедлено. Только после того как средство найдено, можно обсуждать, почему оно работает, а если врач действительно хочет определить причины болезни, их нужно искать исключительно на уровне непосредственных наблюдений.
На любые доводы эмпириков рационалисты возражали, что те могут действовать только методом проб и ошибок и что их подход, помимо того что основан на случайности, не позволяет им иметь дело со сложными или беспрецедентными случаями и не оставляет места для новых открытий. Рационалисты утверждали, что нередко появляются новые виды болезней, в отношении которых не имеется никакого предшествующего опыта, и поэтому, чтобы выбрать подходящее средство лечения, необходимо сначала выяснить их происхождение. По мнению рационалистов, на самом деле наблюдаемые причины, о которых говорили эмпирики, не приносят особой пользы, когда болезнь или боль локализуется внутри организма пациента. Например, в зависимости от того, считалось ли пищеварение процессом измельчения проглоченной пищи (поскольку мышцы желудка активируются пневмой) или ее «варения» (поскольку та же пневма нагревает тело), приходилось выбирать разные лекарства, поскольку в животе пациента возникали различные болевые симптомы.