Как рассказывала сама Катя, она потеряла девственность «назло родителям». Самой ей не очень хотелось, было просто любопытно — а что же такое секс. Но возлюбленный настаивал, и она уступила, решив про себя, что таким образом она «бросает вызов родителям», хотя они ни о чем не догадываются.
Ни в первый раз, ни в последующие половой акт ей не понравился. Было больно и даже немного противно. Встречались они украдкой, половые сношения происходили где придется, иногда даже в подъезде на площадке между предпоследними этажами, или у подруги, если дома не было её родителей. При этом сама подруга «сторожила» их возле двери, чтобы вовремя предупредить, если придут её родители или старший брат. Конечно, об «интиме» речи не было. На всякий случай они раздевались лишь минимально, любовник почти не ласкал Катю, лишь целовал её и шептал ласковые слова. Сама Катя предпочла бы ограничиться объятиями и поцелуями, но он был напорист, и она уступала.
Вначале ей было интересно, и она ждала, что с нею произойдет что-то необыкновенное, о чем пишут в любовных романах, но все было торопливо и обыденно. При каждой встрече любовник сразу же, если была возможность, совершал половой акт. Кате хотелось слышать слова о романтической любви, хотелось нежности и ласки, а в жизни все было совсем не так. Но она была влюблена, обожала своего возлюбленного и полагала, что влюбленные должны быть близки не только духовно, но и физически.
Но то, что она прячется от родителей и совершает нечто недозволенное, угнетало её. Интимная близость «назло родителям», как оказалось, была не очень-то привлекательной. Дома она прятала глаза от родителей, ей казалось, что мать сразу обо всем догадается. При первой же возможности она бежала принимать душ и стирала нижнее белье, так как ей казалось, что от неё «пахнет грехом».
Так продолжалось, пока Катя не закончила школу. В школе Катя училась весьма посредственно, и ей пришлось заниматься с репетиторами. Родители использовали свои связи, и Катя поступила в институт. Став студенткой, она взбунтовалась против опеки родителей. Они перестали её так строго контролировать, и хотя по-прежнему не одобряли увлечения дочери, но Катя получила возможность «легально» встречаться со своим возлюбленным.
Как только Кате исполнилось 18 лет, в тайне от её родителей они подали заявление в ЗАГС и так же тайно зарегистрировались. На церемонии бракосочетания были лишь несколько подруг Кати и друзья её жениха. Жених Кати заказал столик в ресторане, а поздно вечером молодые явились к родителям Кати и сообщили им о том, что поженились.
У матери Кати был сердечный приступ, отец тоже отнесся с неодобрением. Их очень обидело, что дочь ничего не сказала им и поставила в неловкое положение перед родственниками и друзьями семьи. Со временем они смирились с ранним браком дочери и выделили молодым отдельную комнату.
Но отношения тещи и зятя сразу не сложились. Мать Кати постоянно ворчала, во все вмешивалась, делала замечания обоим, особенно зятю, но и Кате тоже частенько доставалось. Все ей не нравилось — то молодые не помыли после себя посуду, то ей не хочется стирать постельное белье на две семьи, то в прихожей пятна от грязной обуви, то они не купили продуктов или купили не те продукты, какие нужно.
У родителей Кати была двухкомнатная квартира со смежными комнатами. Кате с мужем предоставили проходную комнату, а родители спали в соседней комнате, отделенной застекленной дверью. Из-за этого интимная жизнь с мужем превратилась для Кати в настоящий кошмар. Как только родители ложились, муж тут же шептал ей, что пора бы и им заняться любовью, но Катя шипела на него, что родители ещё не спят и могут услышать, как они «возятся», или неожиданно пройти через их комнату. Мать Кати страдала стенокардией, спала очень чутко, часто просыпалась — то ей было душно, то нужно было пройти на кухню принять лекарства.
Муж Кати очень темпераментен. Он требовал от молодой жены ежедневных половых сношений, а иногда будил её среди ночи, но Кате половая жизнь была в тягость. Никаких приятных ощущений она не испытывала, муж почти не ласкал её, лишь больно мял грудь и крепко целовал губы, прикусывая их. Наутро Катя вставала с распухшими губами, а если мать была дома, она старалась поджимать губы «в ниточку», чтобы та ничего не заметила. Мать постоянно ворчала, что Катя стала нервной и раздражительной, и даже губы у неё поджаты «как у старой брюзги». Катя действительно стала очень раздражительной. Она часто беспричинно плакала, взрывалась по ничтожному поводу, была постоянно подавленной, не высыпалась, вставала разбитой и вялой, ей стало трудно заниматься. Институтская нагрузка оказалась для неё непосильной. Особыми способностями Катя не отличалась, а объем информации был большой, и хотя она не пропускала лекции и старательно вела все конспекты, но по многим предметам у неё были «хвосты». Зачеты и многие экзамены она пересдавала неоднократно. Катя жила в постоянной тревоге, что её отчислят из института за неуспеваемость.