— Наверное, я плохая мать. Я должна была лучше присматривать за ней. Этот секс, он шокировал меня.
— Меня тоже шокировал, мама, — сказала Энджи; ее голос стал выше и напрягся от слез. — Не похоже, чтобы они спрашивали у меня разрешения.
— Я знаю, Энджи, но вы улизнули, чтобы пойти на эту вечеринку, вы напились...
Пока мать говорила, по щекам Энджи текли слезы.
— Мне и так плохо, пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя еще хуже. Я уже чувствую себя грязной, как шлюха. Ты тоже так думаешь?
При упоминании слова «шлюха» рот Джин открылся.
— Энджи...
Крича и плача одновременно, Энджи выплевывала слова:
— Что ты думаешь, мама, о словах директора: «Какую репутацию нам защищать?» Она имела в виду не парней, мама. Это Бекки и я. Мы шлюхи, мы те, у которых теперь нет доброго имени.
— Энджи, — сказала Джин, — послушай меня. Ты не шлюха.
— Но я чувствую себя такой.
— У нас есть над чем работать, — сказала я. — На это может потребоваться некоторое время.
— Я думаю, что теперь все считают меня шлюхой.
— Энджи, — сказала я, — ты помнишь о том, что мы говорили о неправильном выборе?
— И теперь ты не одна, — сказала Джин.
— О чем вы говорите? — плакала Энджи. — Бекки? Вы думаете, что Бекки тоже шлюха?
— Нет, Энджи, — сказала Джин. — Я имею в виду себя. Я тоже сделала плохой выбор. И может быть, не один.
— Так что теперь я повержена навсегда? — спросила Энджи.
— Давай остановимся на минутку, Энджи, — предложила я. — Я думаю, Джин сказала только, что как мать она тоже сожалеет о своих решениях. Давайте разберемся, можем ли мы поговорить о том, какие у нас есть варианты выбора.
Джин заговорила первой.
— Полиция хочет знать, хотят ли Энджи, или Бекки, или родители Бекки и я возбудить дело против мальчиков?
— Знаете ли вы, Джин, что это значит?
— Я не вполне уверена. Они говорят, что Энджи была... — Джин глубоко вздохнула. — Энджи была слишком пьяна, чтобы стоять, и нельзя было ожидать от нее физического сопротивления или протеста, что она не могла быть добровольным партнером.
— Вы согласны с этим?
— Да.
— А как ты, Энджи?
— Я согласна.
— Энджи, — сказала Джин, — они еще предупредили, что это дело может быть отвратительным. Что мальчики могут оспаривать все и говорить, что ты согласилась на секс до выпивки.— Она внимательно следила за лицом девочки. — Я не уверена, что ты выдержишь такое давление. Я не уверена, что хочу этого от тебя.
К этому времени весь грим сошел с лица Энджи. Она выглядела старше и сильнее.
— Мама, я знаю, что смогу. Это то, что люди сказали бы обо мне, Бекки и тебе. Я только не знаю обо всем этом.
Энджи, Джин и я не смогли выработать решение до конца нашей встречи, но мы пришли к соглашению по двум вопросам. Они проконсультируются у адвоката по делам несовершеннолетних и попытаются понять, что может случиться при возбуждении дела против мальчиков. Я поговорю с директором, которая уже позвонила мне во время нашего сеанса. Джин поговорит с отцом Энджи, который живет в другом штате, и расскажет ему о случившемся. Они обе хотели внести свой вклад.
После ухода Энджи и Джин я перезвонила директору. Я очень хорошо ее знала, потому что часто выступала в этой школе, рассказывая об отношениях между родителями и учителями. Она сказала мне, что в самом деле беспокоится о репутации Энджи и Бекки, но и о репутации школы тоже. Знаю ли я, что вся эта история грозит взрывом?
Я спросила, что она думает о происшедшем.
— Если делу дать ход, то оно будет ужасным для этих девочек. Замешанные здесь мальчики никогда не скажут правду.
— Так что же вы предлагаете?
— Девочкам только по тринадцать, это разрушит всю их жизнь.
— Как же тогда, по вашему разумению, следует обойтись с мальчиками?
— Я не могу ничего сделать. Это случилось не в школе.
— Встречались ли вы с мальчиками и их семьями?
— Нет. Девочки и их семьи пришли сами. Я имею в виду, что это инициатива их родителей.
— Считаете ли вы, что родители мальчиков пришли бы, если бы вы их попросили?
— Я не знаю.
Поговорив еще немного, мы решили попытаться организовать встречу с мальчиками и их семьями и согласились поддерживать контакт. Несколько последующих дней мы много раз разговаривали с Энджи и Джин. Они действовали как команда, ищущая наилучшее решение. Со временем было решено подать заявление только на мальчика, который занимался оральным сексом с Энджи. Один из его приятелей подтвердил, что этот мальчик занимался сексом, когда она почти потеряла сознание. Районный адвокат предложил возбудить дело по обвинению в проступке, а не в изнасиловании. Энджи и Джин согласились с этим после долгих обсуждений с полицией и со всеми остальными. Ситуация с Ребеккой была совершенно другой. Мальчики сказали, что Ребекка согласилась на секс со своими друзьями еще до выпивки. Каждому участнику этой вечеринки не было и пятнадцати лет.