На танцплощадке у меня действительно даже не было никаких мыслей о том, что происходит. Я только «чувствовал». Теперь, когда я знаю об этом, мне еще более неудобно. Глупо, да?
— Ну, ты ведь работаешь над этим.
Детям нужно продолжать работу. Когда они «охвачены» ощущениями в своем теле, взрослым иногда бывает трудно понять их. Особенно трудно сделать это, когда молодые люди испытывают их впервые. Эти мощные «духи» могут впервые появиться перед ними где угодно, рок-концерт только одно из таких мест. Такие ситуации предлагают подросткам место для испытания чувств, о переживании которых они не имеют никакого понятия. Но важно избавиться от старомодной идеи, что «дух» завладеет ими и они забудут о себе.
Казалось бы, любому процессу самопознания присущ риск потери самого себя. На самом деле здравое исследование своих ощущений ведет к открытию себя и определению своего места. Помощь взрослых в этом случае может состоять в создании атмосферы открытости, дающей возможность молодым людям разобраться в своих нормальных ощущениях. Это вовсе не означает поощрение рискованного поведения, сексуального или любого другого. Когда чувства детей признаются нормальными, они меньше рискуют сбиться с дороги в процессе исследования своих ощущений.
Глава 5
ВХОД И ВЫХОД ИЗ ИНТЕРНЕТА
Секс и компьютерные технологии
Есть много того, о чем я хотела бы знать.
Я не могу разговаривать с девушками. Я не так уверен, могу ли я действительно поговорить с какой-либо из них.
Бабушки редко приводят на прием к врачу внуков и внучек. Некоторые из них спокойно сидят после долгой поездки на машине или в автобусе, предпринятой только для того, чтобы убедиться: ребенок прибыл к врачу. Однако чаще их роль сводится к спокойному «голосу за сценой», воодушевляющему матерей и отцов на поиски помощи для своих детей. Часто они бывают единственными, кто говорит: «Что-то не так. Они не должны поступать таким образом». Они редко играют главную роль.
Я знала, что Вера Померофф не такая, как могло показаться по первому сообщению, записанному на автоответчик. «Это миссис Померофф. Я звоню по поводу моей внучки Анастасии. Я ее единственный наставник, и я обнаружила тревожную информацию. Мне хотелось бы встретиться с вами непосредственно. Я позвоню вам в другое время, когда можно будет поговорить с живым человеком. Я не думаю, что оставлять свой номер на автоответчике безопасно».
Я снова и снова прокручивала пленку, слушая ее голос и пытаясь понять ее четкую речь с сильным акцентом. Она казалась раздраженной, ей не удалось скрыть это настроение за вежливым замечанием об отсутствии «живого человека». Позже в то же утро я имела удовольствие поговорить непосредственно с Верой Померофф. Некоторые мои предчувствия оправдались. Она не была спокойной бабушкой, мягко предлагающей свою поддержку. Она не просто держала в своих руках поводья жизни внучки — казалось, ей нравится это делать.
Вера немедленно дала мне понять, насколько серьезны проблемы с ее внучкой. По ее словам, она даже преуменьшила их значение, когда обнаружила впервые. Теперь последствия стали опасными и для внучки, и для нее самой.
Заинтересовавшись, я попросила эту женщину с четкой речью перейти к делу:
— В чем именно проблема?
И тут Вера задала мне удивительный вопрос.
— Читали вы эротику, доктор Понтон?
Я была настолько удивлена, что не поверила своим ушам, и попросила повторить вопрос. Она была раздражена тем, что я не поняла ее с первого раза, и прокричала в трубку:
— Эротика... материалы, посвященные или предназначенные для разжигания сексуальных желаний.
После короткой заминки, чувствуя себя застигнутой врасплох ее громким голосом и самим вопросом, я подтвердила, что знакома с эротикой. Я засомневалась, о чем именно она спрашивает и в самом ли деле я ответила на ее вопрос.
— Какой вид эротики вы подразумеваете?
— Это, доктор, было бы лучше обсудить лично. Если вам нужны образцы для ознакомления, я принесу с собой некоторые из них.
Став немного откровеннее, она рассказала, что несколько месяцев назад обнаружила в комнате у внучки Стаси книгу Анаис Нин «Треугольник Венеры». Разумеется, она запретила ей читать ее, а потом спрятала и остальные несколько таких же книг. Так как Стаси попросила извинения, Вера подумала, что проблема решена. Однако вчера она обнаружила в почтовом ящике письмо, адресованное ее внучке. Конечно, она вскрыла его, так как у нее «не было выбора». Письмо и смутило, и обеспокоило ее. Когда Вера открыла конверт, из него выпала самодельная закладка для книг с написанным на ней стихотворением. Это напомнило Вере подарок, который она сама когда-то получила, но ее внучке только четырнадцать лет, и хотя письмо было всего лишь почтовой открыткой, оно напоминало занятие «виртуальной болтовней», которым так увлекалась Стаси. Очевидно, письмо ее внучке прислал мальчик, с которым Стаси «познакомилась» в Интернете и дала свой адрес. Вера забеспокоилась. В любом случае, что это за мальчик? Да и мальчик ли? Она читала в газетах истории о девочках, которые лично встречались со своими «друзьями» по Интернету, а затем исчезали. Она собралась позвонить в полицию, но сначала решила прочесть стихи. Это была любовная поэзия. Вера решила посоветоваться со школьным адвокатом, отославшим ее ко мне.