— Питер, я рада, что и вы тоже пришли сюда.
Он пожал плечами.
— У меня не было выбора. Моя жена сует нос не в свои дела, мой сын сбежал, а я остался в дураках. Достаточно веские причины для визита к психиатру.
Опустив остальные его замечания, я спросила:
— Почему вы считаете себя дураком, Питер?
— Ах, я действовал как дурак. Я не могу разговаривать об этом, — он встал, извинился и вышел в приемную.
Мы с Марлен и Яном поговорили несколько минут. Затем я вышла в приемную поговорить с Питером, который качал головой. Как только я села, он заговорил.
— Я не могу этого сделать. Я знаю, что должен. Я должен вернуться туда и сказать своему сыну: «Все хорошо». Но я не могу. Я хочу, чтобы он вернулся домой. Ему нужно вернуться вместе с нами, но я не могу изображать, будто все нормально.
— Питер, вы только что обнаружили это. Вам всем действительно трудно разобраться с этим делом.
Он потряс головой, и из его глаз полились слезы, но он сдерживал свой голос, будто не хотел, чтобы сын и жена в соседней комнате услышали его.
— Но я узнал об этом не только что. Не сейчас. Я знал об этом давно и не мог поверить. Я увидел первые признаки, когда ему было три или четыре года. Он был слишком близок с мамой. Он предпочитал сидеть с ней дома, а не бегать по улице с ребятами. Мне нужно было отдать его на лечение, которое исправляет мальчиков. Такое лечение используется для детей, у которых искажено представление о родовой роли. Они чаще становятся геями, и вот это произошло с нами. У него были признаки, а я ничего не делал.
— Нет, не делали, и теперь вы с ним здесь, Питер.
— Я не знаю, что собираюсь делать.
— Я не уверена, что вы должны что-либо делать именно сейчас.
— Я продолжаю думать, что должен был сделать. Я чувствую, что упустил Яна. Я врач. Я видел, что происходит. Я был глуп.
— Это выглядит так, будто вы ответственны за сексуальную ориентацию сына. Я не знаю, что вы успели прочитать, — сказала я, кивая в сторону стопок книг, — но вы не виноваты.
— Может быть, нет, но я отвечаю за исправление таких вещей, разве не так?
— Я не знаю этого, — сказала я.
Он помолчал минуту и заговорил снова:
— Мы должны вернуться туда или нет?
— Питер, вы можете выбирать из нескольких вариантов.
— Мне так не кажется.
— Вы можете выбирать для себя, а не для Яна. Я думаю, что вам нужно поговорить с Яном обо всем, но сегодня, возможно, не подходящее время для этого.
— Так что я могу сделать? — Питер посмотрел на книги, разбросанные возле его ног.
— Вы можете сказать, что вам нужно время для обдумывания, а тем временем почитаете некоторые из этих книг.
— Это выглядит так, будто вы снимаете с меня ответственность, но у меня нет других идей, — он улыбнулся. — Вы психиатр.
— Вы упоминали также, что хотите, чтобы ваш сын вернулся домой. Вы можете попросить его.
— Попросить его прийти домой, пока его старик будет что-то читать? Вы думаете, он вернется?
Мы с Питером встали и вместе вошли в кабинет. Он немедленно попросил сына, и тот согласился вернуться домой.
История Яна
Через несколько дней я встретилась с Яном наедине по его просьбе и с согласия родителей. Я была полностью уверена, что поддержка Питера основывалась на вере в мои способности исправить положение и вылечить его сына.
На этот раз Ян был гораздо спокойнее, чем на предыдущем сеансе с родителями, но ему еще только предстояло пройти многое.
— Я навел справки о вас у своих знакомых. Они говорят, что вы наблюдаете кучу беспризорных ребят.
— Ты думаешь, это означает, что я в полном порядке?
— Ну, нет, я думаю, это означает, что вы можете лечить меня.
— Ты лечился раньше у психиатра или психотерапевта?
Его серые глаза сузились.
— Давайте внесем ясность. Я обращаюсь к вам не как к психиатру. Я здесь, — он обвел взглядом весь кабинет, — чтобы помочь им привыкнуть к этому, — и с чувством добавил: — Вы можете спрашивать у меня что угодно.
С этого момента я поняла, что мне лучше ничего не спрашивать, и решила хотя бы следовать за ним.
— Так, что ты думаешь, как мы можем помочь твоим родителям с этим?
— Мой папа, вероятно, скажет, что получил нового сына. Дома он читает все те книги, которые вы ему дали. С ума сойти.
— Что в этом неразумного?
Ян повернулся к окну так, чтобы я не могла видеть его лица.
— Он думает, что со мной что-то неладно. Похоже, что он ищет какой-то ответ, что-то для починки, как он это делает хирургическими методами. Я знал, что он будет действовать подобным образом. Вот почему я никогда не говорил ему.