Она подарила мне горькую усмешку.
— Не только Вы, доктор Понтон. Даже я сама не могу слушать свою историю. Это убивает меня... — внезапно она начала глотать ртом воздух, а я вспомнила, как ее чуть не вырвало у меня в кабинете. Она сползла со стула на пол и просидела там несколько минут, делая медленные глубокие вдохи. Это было волнение, а не простуда. Лара снова села на стул. Я увидела, что она приготовилась рассказывать.
— Доктор Понтон, я проклинаю себя. Это не монахини и даже не Бог. Я знала о презервативах, но не пользовалась ими.
— Почему, Лара?
— Я чувствовала себя такой плохой, оттого что занималась сексом. Даже несмотря на то, что сердилась на монахинь, которые запрещали мне делать это. Я чувствую, что заслужила ВИЧ. Я уже проклята за свою сексуальность. Так что я заслужила наказание, — она остановилась и взглянула на меня. — Вот оно, наказание.
— ВИЧ — тяжелая штука, Лара. Он должен ощущаться тобой как наказание.
— Это и есть. За это я должна отказаться от секса.
— Люди с ВИЧ-инфекцией занимаются сексом. Они ответственно делают это.
— Доктор Понтон, кто захочет иметь секс со мной?
— Лара, на этот счет нет никаких гарантий. Но я работаю со многими ВИЧ-инфицированными, и некоторые из них нашли удивительных партнеров.
— По-вашему, это кажется таким легким, — в ее голосе зазвучал сарказм.
— Тогда, Лара, извини, это не так легко. Но ты очень строго относишься к себе.
— Вы подразумеваете, что если я не хочу заниматься сексом с ВИЧ-инфицированным, то почему я думаю, что кто-то захочет иметь секс со мной?
— Ты так чувствуешь?
— Иногда. Я думаю, что так чувствовал мой друг.
У меня перехватило дыхание. Она впервые упомянула своего друга после того первого дня с дикими цветами.
— На что был похож разрыв между вами?
— Плохо. Я ощущала, будто он чувствует жалость ко мне. Он старался быть таким тактичным. «Лара. Я тебя люблю». Если бы он только сказал: «Лара, я вынужден бросить тебя, потому что ты заразилась ВИЧ и...» — Лара не смогла закончить предложение.
— Попытайся закончить его, Лара.
— И я так боюсь, что не могу быть с тобой, — она закусила губу.
— Это то, что он не сказал и о чем ты не позволяла себе подумать.
— Как я могла? Он был такой милый, доктор Понтон, но робкий. И я считала, что это не очень хорошо. Хотя это правда. Когда он бросил меня, я потеряла голову. Может быть, еще из-за того, что я не могла видеть, как он испуган. Я лишь чувствовала, что только у меня, а не у него есть причина бояться.
— Это жутко, Лара.
Почувствовав облегчение от того, что мы заговорили о ее друге, она начала раскрываться.
— Он изменил мое самоощущение в смысле секса. С ним было хорошо, не как с другими парнями. Я хотела делать с ним все, и это нравилось ему. И мне нравилось. Более чем нравилось. Он хотел знать все о моем прошлом. Я рассказывала ему, и он все равно любил меня. Это даже заводило его. Доктор Понтон, это была фантастика. Я начала себя чувствовать совершенно по-другому, словно быть сексуальной хорошо, будто я не какая-нибудь извращенка. Я на самом деле подумала, что это может быть в некотором роде великим. Когда он бросил меня, это было так, как если бы он сказал мне: все, что мы делали, было плохим, будто после всего этого я проститутка.
— Все старые ощущения вернулись.
— И даже хуже. Я чувствовала, будто все пережитое с ним было неправильным, даже хорошее.
— Ты и сейчас так чувствуешь?
— Вроде того, но это изменяется, — она улыбнулась, как если бы собиралась открыть мне секрет, который утаила.
— Ну, я пошла в ту группу. В ту, о которой вы мне говорили.
— И как там?
— В порядке. Они организовали, а мы сыграли пьесу, обновленная версия Шекспира, с одной только разницей: все заражены ВИЧ.
— Как это было?
— Я была Джульеттой.
— Как в «Ромео и Джульетте»?
— В той же самой. «Ромео, Ромео, я заразилась ВИЧ». Что вы об этом думаете?
— Что ты думаешь об этом?
— Для первого раза все было хорошо. Мы можем сделать еще лучше и даже показывать его на улицах, в старших классах школ.
Я представила Лару, изображающую ВИЧ-положительную Джульетту. Я знала, что исполнение роли познающей себя Джульетты потребовало от нее громадного мужества. Даже несмотря на то, что не рассказала, как именно заразилась вирусом, она по крайней мере может сказать людям, что заражена. Я увидела, что у нее есть прогресс.
— Что скажет Джульетта школьницам старших классов?
— Кроме обычных слов о том, что Ромео претендует на мое сердце: «Ах, Ромео», — чувство юмора Лары проглядывало сквозь эти слова, — я скажу им, что заниматься или не заниматься сексом — это нормально. Их выбор. И если они его делают, то это не означает, что они плохие. Но они должны делать выбор для себя. И им нужно предохраняться.