Высшая степень творения, конечно же, лежит в поле рефлексивного замка внутреннего пользования и представляет собой реконструкцию собственных чувственных интеллектуальных восприятий до последующего за предыдущим качественным уровнем, что практикуется в некоторых восточных эзотерических школах, в частности в йоге, хотя там много лишнего напыления пустой образности, по причине невозможности стандартным неофитом уловить смысл трансформации непосредственно силой чувственного разума.
Таким образом, можно вывести понятие интеллектуальной чувственности представления как транс перехода в состояние нового порядка взаимодействия в условном социальном и метафизическом мире, когда личность сбрасывает змеиную кожу осознания традиционного до степени аннигиляции рефлексивных противоположностей, которые всегда и неизбежно сталкивают эйфорию и депрессию для генерирования существующего в текущий момент мировосприятия, которое неизбежно заканчивается как смысл и упирается в предельность последнего горизонта ощущений, что требует волевого изменения самого порядка представления или примирения с исчезновением радуги, в которой только и есть смысл жить.
Сатанинская магия гламура
Базовые принципы человечности и духовности, вне всякого сомнения, являются не более как условными договорными обязательствами социального взаимопонимания сущего, где эстетизм восприятия естественного транслируется в личностное поле и трансформируется в позитивное мировосприятие естества благодаря гармоничному началу построения всех устойчивых конструкций природного происхождения, подразумевая под этим в первую очередь красоту как понятие, первоисточником которой является чистая природная функциональность флоры и фауны, на основании императива которой и существует человеческое восприятие и фиксация красоты.
Следует уточнить, что любое материальное фиксирование чего-либо воспринимаемого в поле рефлексивного механизма человеческой сенсорной системы(представленные воображением тактильные, визуальные образы, их гармонические наложения) есть его смерть, – ненаписанное или незапечатлённое механикой образов вечно существует в перманентных вариациях предполагаемого, – поэтому восприятие прекрасного – то есть его фиксирование личностным полем идентификации – столь неоднозначный процесс в случаях его дублирования.
Прочесть и сжечь; найти увидеть уйти и не вернуться; понять, полюбить и расстаться навсегда; – идеальная формула человеческого истинного счастья, а не декларируемой демагогии медленного убийства истинно святого и божественного восприятия и понимания красоты, которая всегда с тобой, когда её уже нет.
Это не всегда можно понять разумом, но, тем не менее, это так и на этом факте построено вообще любое человеческое творчество, тонкость и отточенность деталей которого, конечно же, никаким образом не соответствует действительному природному естеству, полному помех в виде обыкновенной грязи, мусора и тех деталей природного физиологического происхождения, которые вообще не принято включать в список обсуждения любого уровня в эфемерной социальной ауре договорной(иной не бывает)человечности.
Поэтому чистота и ясность магнетического наполнения момента восприятия, так называемого гламурного декаданса, – прогрессом, конечно же, это назвать нельзя, однако, условная максима абсолютного совершенства имеет свою божественно дьявольскую красоту – всегда сказочно заколдованно воздействует и на ценителей и крайней степени эстетов, – оценивающих детализированное наполнение, – а также на обыкновенных стандартных носителей социальной эфемерности, при условии их позитивного мировосприятия, поскольку колдовство гламура врождённый негатив не воспринимает и отторгает от себя любым способом, поскольку тот как воспринимаемое понятие демонстрирует квинтэссенцию человечности, то есть максиму договорной неестественности, генетический же негатив не поддерживает никаких договоров в поле ауры взаимоотношений осознанного животного начала, сводя всё к первоначалу, то есть, говоря прямо, грязному естественному противостоянию силы той или иной формы проявления, и поэтому колдовство магии экстатического наваждения вспыхивающего момента эксгибиционистского нарциссизма и вуайеризма – как высших степеней человечности – ему, конечно же, неведомы.