1.4.1. Прочная симбиотическая связь между матерью и сыном
Симбиотический паттерн взаимоотношений матери и сына может привести к чрезмерно тесной связи также именуемой отождествляющей с родителем связью[6]. Ребенок, заключенный в диадных отношениях, не осваивает определенные психосоциальные навыки, ключевые для его развития, и, таким образом, рискует стать социально изолированным. Это негативным образом сказывается на его учебе в школе и может послужить основанием для притеснения или жестокого издевательства и отвержения его сверстниками (например, школьной компанией). Таким образом, может замкнуться парадоксальный порочный круг. Ребенок, находящийся в чрезмерно тесных (симбиотических) отношениях со своей матерью, из которых он не может высвободиться, развивает неадекватные психологические и социальные навыки и становится еще более зависящим от той самой матери, от которой он желает освободиться. Итак, мальчик находится в ужасной симбиотической связке. Он отстает в своем развитии. Его попытки отдалиться и все, что с этим отдалением связано, зачастую проявляются отчаянием, которое может принимать формы протестного поведения; позже эти тщетные попытки могут принять форму перверсного поведения, а в крайних случаях — привести к сексуальной преступности.
Вторым фактором является положение отца в семье. Если роль отца в воспитании сына является явно негативно окрашенной или же едва позитивной, ребенок не воспринимает его как защитника, ощущая отца как физически и(или) эмоционально «отсутствующего/отдаленного». Понятие «отсутствующий» может означать как непосредственное отсутствие, так и то, что отец не играет достаточно значимой роли, чтобы стать идентификационной моделью для своего ребенка. Отсутствующий отец может быть подчиненным отцом, чье присутствие едва отмечается или не расценивается ребенком в качестве позитивного ввиду доминантности матери. Семейная динамика в ключе доминантной (обладающей симбиотическими предпосылками) матери и отсутствующего отца, по моему предположению, является ядром для потенциального развития перверсной личности. Тяжесть развивающейся психопатологии можно соотнести с индивидуальной степенью эффективности социального взаимодействия и способностью адаптироваться в обществе. Возможно, удастся показать, что степень отождествления с родителем, другими словами, теснота симбиотической связи, или мера проявления соответствующей психопатологии прямо пропорциональны степени социальной изоляции или же выраженности сексуальных отклонений. Вследствие интенсивного отождествления с родителем ребенок, по существу, становится социально изолированным. Изоляцию, в которую ребенок попадает, иногда на долгие годы, я назвала социальной травмой.
1.4.2. Индивидуальный психогенетический фактор
На индивидуальном психобиологическом уровне задержка развития, о которой говорилось выше, может привести к уязвимости в определенных критических фазах. Недостаточность развития должна подниматься как ненормативная психическая структура Эго, отсутствие ценностных ориентаций, неадекватное развитие идентичности, недостаток социальных навыков и т. д. Это лишь некоторые из характеристик, которые могут быть отмечены у сексуальных преступников. Несмотря на высокий личностный потенциал, как, например, IQ выше среднего, тяжелая семейная патология может стать причиной ненормативного когнитивного (и аффективного) развития. Как будет показано ниже, это будет иметь свои далекоидущие последствия на всех уровнях личностного функционирования, в частности, нарушит способность вступать и поддерживать близкие доверительные отношения. Специфика связи между матерью и сыном препятствует или мешает триангуляции. Таким образом, мальчик не проходит тот фаллический (мужской/маскулинный) путь развития, который, соответственно, необходим для нормативного становления его сексуальной идентичности. В этом исследовании я придерживаюсь мнения о том, что обозначенная семейная динамика является предпосылкой для развития неустойчивой психосексуальной идентичности и нецелостной, или слабой, личности. В результате ребенок может не сформировать достаточной и здоровой способности справляться с фрустрацией и напряжением. В силу этой недостаточной способности стресс и чувство беспомощности могут сексуализироваться или эротизироваться, намечая перверсные тенденции. Фрустрация (или стрессовые воздействия) могут принять форму отчаянных поступков, которые становятся внешней и внутренней целью связки «похоть-удовлетворение». Поскольку эти меры приносят лишь временное облегчение, необходимо подыскивать все новые и новые способы для разрешения ситуации, ввиду чего образуется порочный круг из повторяющихся сексуализированных устремлений, которые по сути своей имеют целью снижение стресса. С течением времени этот поиск приобретает все более компульсивные черты. Это обсессивно-компульсивное влечение также характерно для перверсного поведения сексуальных преступников.