Выбрать главу

Другим важным условием в образовании девиантной мотивации является структура мотивационной модели «другого». «Если собственная мотивационная структура другого является амбивалентной в каком-либо отношении, релевантной проблеме конформности, “другой” и “эго” могут начать “последовательно работать друг на друга”, создавая порочный круг».[98] Тем самым Т. Парсонс вводит в системный анализ девиантности принцип обратных связей и взаимоиндукцию девиантности. В основе образования порочного круга рассматриваются два механизма: «соучастие по преступлению», когда потребностные диспозиции «эго» и «другого» взаимно поощряют девиантные тенденции и «интенсификации конфликта», когда алиенативная потребностная диспозиция усиливает конфликт. Этот механизм заставляет «эго» сильнее чувствовать, что «другой» сам амбивалентен и якобы «тайно» одобряет девиантные тенденции.[99]

Указанные механизмы достаточно точно моделируют генез девиантных и криминальных форм сексуального поведения. Механизм «соучастия по преступлению» может быть применим для рассмотрения преступлений «против морали» и большинства форм сексуальных девиаций. В основе сексуальных преступлений агрессивно-насильственного характера лежит механизм «интенсификации конфликта» частыми обвинениями жертвы как «амбивалентного другого».

В процессе социальной динамики, в цивилизационных процессах, распад одного из социальных институтов ведет к высвобождению большого числа свободных форм поведения, которые для обеспечения порядка должны быть институционализованы другими социальными институтами. Так, социальный институт семьи претерпел эволюцию в цивилизационном процессе и практически распался в постиндустриальном обществе, высвободив большое количество девиантных форм сексуального поведения. А. Кинси, несмотря на многочисленную критику в предвзятости в его адрес, был прав, выявив путем социологических методов значительный процент девиантов (геев и лесбиянок). Он исследовал американское общество на пороге постиндустриальной цивилизации и культуры постмодерна, т. е. в переходный период, когда степень социального хаоса возрастает. Однако решающую роль в отношении общества к сексуальным девиантам и формировании нравственности сыграл не А. Кинси, а политики, которые в сексуальных меньшинствах увидели, в первую очередь, голоса избирателей в своих предвыборных кампаниях. Другими факторами, оказавшими влияние на данный процесс, стали: упадок другого социального института – церкви, и «эпистемиологический скандал» в психиатрии о признании гомосексуальной ориентации нормативной.

При рассмотрении вопросов нормативности и институционализации различных форм поведения необходимо обратить внимание и на системы ценностей. Любая социальная норма получает свое воплощение при соотнесении с ценностями. Эволюция систем ценностей в цивилизационном аспекте представлена в работе Ж. Бодрийяра.[100] Он выделяет историческую схему трех порядков «симулякров» (от лат. simulakr – подобие, призрачность). Симулякры первого порядка основаны на естественном законе ценности, второго – на рыночном законе стоимости и третьего порядка – на структурном законе ценности. Третий порядок, основанный на структурном законе ценностей, предполагает, что каждая структура или конфигурация переосмысливается следующей за ней, новой, и создается новый разряд симулякров. Такая система ценностей постиндустриального общества хорошо вписывается в понятия нравственного релятивизма и консенсусной морали, что отражает реальное положение вещей в настоящее время.

Одним из крупнейших теоретиков системного анализа социальных систем и моделей девиантности в настоящее время является немецкий исследователь Н. Луман. Отойдя от структурных моделей общества, рассматривая их структуру как сетевую, он вводит понятия самоорганизации и аутопойезиса. Связь теории личности и девиантности в современном обществе Н. Луман уже определяет не через системы социальных ролей, а посредством более глобальных категорий включенности и исключенности в процессах сетевой структурации. Если понятие алиенации у Парсонса представляет социальное отчуждение в различной степени и из различных социальных структур, то сетевая организация социума – единая структура и исключенности личности есть полное удаление из социальных сетей. Процесс исключения личности из социума представляется как постепенный разрыв связей – потеря квалификации в стремительно изменяющемся мире, проблемы идентичности, возрастание зависимости от служб социальной помощи и т. д. Такие процессы исключенности будут неизменно сопутствовать процессам глобализации современного общества. «Наихудший из возможных сценариев в том, что общество следующего столетия (XXI в. – Н. И.) примет метакод включения/исключения. А это значило бы, что некоторые будут включены в функциональные системы, а другие исключены из них, оставаясь существами, которые пытаются дожить до завтра… что забота и пренебрежение окажутся по разные стороны границы, что тесная связь исключения и свободная связь включения различают рок и удачу, что завершатся две формы интеграции: негативная интеграция исключения и позитивная интеграция включения… В некоторых местах мы уже можем наблюдать это состояние».[101] Следствия процессов исключения становятся совершенно очевидными, «именно “исключенные” составляют социальную базу преступности и иных форм девиантности».[102]

вернуться

98

Там же. – С. 390.

вернуться

99

Там же.

вернуться

100

Бодрийяр Ж. Смерть и символический обмен. – М., Добросвет, 2000. – С. 111.

вернуться

101

Луман Н. Глобализация мирового сообщества: как следует системно понимать современное общество // Социология на пороге XXI века: новые направления исследований. – М., 1998. – С. 94—108.

вернуться

102

Гилинский Я. И. Девиантология. – СПб., 2004. – С. 172.