Он снова кивает и улыбается.
– И ты сказал «да»?
Склонив голову чуть-чуть набок, он произносит:
– Разумеется.
– Но ты же даже не был тогда уверен, что хочешь заняться со мной сексом?
На этот раз он качает головой, а не кивает.
– Не смеши меня. Я хотел заняться с тобой сексом с той самой секунды, как увидел два дня назад. Но в прошлую ночь мы были действительно очень пьяные. И я не… – Он смотрит в сторону, в глубь коридора. – Ты вот ушла писать себе письмо, потому что волновалась, что можешь забыть о том, почему сделала мне предложение. И ты забыла! – Он поднимает брови, как будто ожидая подтверждения своих слов. Я киваю. – Но мы вернулись в отель, и ты была такая прекрасная, и ты… – Он коротко вздыхает. Это так соблазнительно. Мне кажется, я вижу тень вздоха у него на губах. – Ты хотела этого. – Он наклоняется ко мне и медленно целует. – И я хотел этого.
Я переступаю с ноги на ногу, думая, как бы мне оторвать взгляд от его лица.
– Мы занимались сексом, Миа. Мы занимались сексом несколько часов, и это был самый прекрасный, самый страстный секс в моей жизни. И знаешь что? Есть кое-какие детали, которых ты не помнишь.
Конечно, я могу не помнить каждое прикосновение, но вот мое тело помнит прекрасно. Я и сейчас чувствую на коже его пальцы. У меня остались синяки, много, но есть и невидимые следы: я помню вкус его пальцев у меня во рту, как они скользили по моим ногам, как двигались внутри меня.
Но я не хочу сейчас говорить об этих возбуждающих воспоминаниях. Я хочу знать, что он помнит о нашей свадьбе, о том, что было до секса, когда я вывалила перед ним всю свою жизнь. Заниматься сексом с практически незнакомым человеком странно для меня, но не немыслимо. Немыслимо то, как сильно я открылась перед ним. Даже с Люком я никогда не разговаривала о некоторых вещах.
– Судя по всему, я тебе вчера много рассказала, – говорю я, закусывая и посасывая нижнюю губу. Там тоже синяк, и я вспоминаю, как он дразнил меня, прикусывая мои губы и лаская их языком и подушечками пальцев.
Он ничего не отвечает, глаза его не отрываются от моего лица, он как будто ждет, что я вот-вот пойму что-то важное, что он сам понял уже давно.
– Я рассказывала тебе о Люке? И о своей семье?
Он кивает.
– И о своей ноге?
– Я видел твою ногу, – напоминает он мне тихо.
Ну да, точно, он же видел. Он не мог не видеть длинный серебристый шрам от бедра до колена.
– Ты поэтому так дрожишь? – спрашивает он. – Потому, что я видел твою обнаженную ногу? Потому что я трогал ее?
Он знает, что не поэтому. Губы его расплываются в улыбке, которая говорит мне о том, что он знает мой секрет и просто издевается. Он все помнит, все – и свое достижение тоже: он меня разговорил.
– Это все джин, наверно, – предполагаю я.
– А я думаю, дело все-таки во мне.
– Я действительно была очень пьяна. Думаю, я просто забыла, что нужно нервничать.
Его губы так близко, что я чувствую их тень на своем подбородке.
– Нет, все-таки дело во мне, Сериз. Ты ведь не заикаешься сегодня утром.
Я вжимаюсь в стену, мне нужно пространство. Дело даже не в его влиянии – а в том, что мне нужно его внимание, мне нужно чувствовать его руки и губы. Все это из-за непрекращающейся головной боли и из-за осознания того, что я вдруг оказалась замужем. Что бы там ни произошло, мне нужно с этим разобраться, а единственное, чего я сейчас хочу, это свернуться калачиком в постели.
– Мне как-то неловко от того, что я рассказала тебе все и при этом до сих пор не знаю ничего о тебе.
– У нас впереди целая куча времени, – облизывается он. – Пока смерть не разлучит нас.
Он, наверно, издевается. Я смеюсь от облегчения. Наконец мы снова шутим.
– Я не могу остаться твоей женой, Ансель.
– На самом деле можешь, – шепчет он, прикасаясь губами к уголку моего рта и языком трогая мою губу.
Сердце мое обрывается, я замираю.
– Что?
– Я хочу любить всю жизнь так, как люблю сегодня, – цитирует он.
Теперь мое сердце падает и разливается внизу живота.
– Я понимаю, как это звучит, – говорит он поспешно. – И я не безумец. Но ты заставила меня поклясться, что я не позволю тебе сорваться. – Он медленно качает головой. – И раз уж я обещал, я не могу аннулировать наш брак. По крайней мере до осени, до тех пор, пока ты не начнешь учебу. Я обещал, Миа.