Ансель остается полураздетым, опускаясь на колени на полу между моих бедер, он всасывает меня, целует прямо сквозь ткань трусиков. Он нетерпеливо грызет и дергает, сосет и облизывает, прежде чем белье соскальзывает по моим ногам.
Я задыхаюсь, когда он подается вперед и медленно и долго лижет нежную кожу. Его дыхание обжигает крошечными огненными вспышками, когда он целует клитор, лобок, внутреннюю поверхность бедер. Я приподнимаюсь на руках, чтобы видеть его.
– Скажи мне, как ты хочешь, – говорит он хрипло.
Я вспоминаю, что он доводил меня до оргазма руками и телом, но не ртом. И чувствую, что это надо исправить, гадая, как сильно придется ему постараться, чтобы я дошла до точки и была готова к тому, чтобы он в меня вошел.
На самом деле я сама не очень представляю, что мне нужно. Оральный секс для меня всегда был лишь прелюдией, остановкой по пути к чему-то еще. Что-то, что помогало мне возбудиться, стать мокрой, разбудить мое тело. И никогда оральный секс не заставлял меня дрожать, обливаться потом и выкрикивать грязные словечки.
– Соси, – застонала я.
Он открывает рот, всасывая меня вместе с воздухом – слишком сильно.
– Не так сильно. – Я закрываю глаза, чтобы набраться храбрости и сказать ему: – Так, как ты сосешь мою губу.
Это как раз то, что ему было нужно услышать, и я откидываюсь на матрас, в голове нет ни одной мысли, я раздвигаю ноги шире, и это сводит его с ума. Он кладет ладони на внутреннюю поверхность моих бедер, не давая мне их сдвинуть, звуки проникают в меня, проходят насквозь.
Он убирает одну руку, и я чувствую, как он двигается, чувствую, как он надавливает. Приподнявшись на локте, я смотрю вниз и вижу, что он трогает себя, не сводя с меня глаз, он весь горит.
– Дай мне! Я тоже тебя хочу! – умоляю я.
Не знаю, откуда приходят ко мне эти слова. Это не я. С ним я вообще не бываю собой. Он кивает, но не останавливается. И мне это нравится. Нравится, что это не вызывает у меня отвращения или ощущения табу. Он весь во мне, он слишком возбужден, и, доставляя удовольствие мне, он хочет насладиться сам.
Он так страстно целует меня, сосет, лижет, а я боюсь, что не смогу кончить и все его старания пойдут прахом. Но затем я чувствую, как тянет низ живота, и это ощущение с каждым вздохом все сильнее и сильнее растекается по коже. Я хватаю его за волосы, покачиваясь в такт.
– О боже!
Он стонет, рот его горит, глаза широко распахнуты, он весь дрожит.
Я наслаждаюсь тем, как вздуваются мои сухожилия, мышцы, как кровь горячим потоком стучит по венам. Чувствую, как весь этот поток устремляется вниз, к бедрам, и взрывается фейерверком между ног. Я задыхаюсь, хриплю, издаю какие-то несвязные звуки, не в силах произнести хоть одно слово. Эхо моего оргазма еще звенит в воздухе, когда я без сил откидываюсь назад, на подушки.
Я как в тумане, отталкиваю его и сажусь. Он поднимается на ноги, брюки все еще болтаются на бедрах. Я смотрю на него снизу вверх и в свете лампы из ванной вижу, какой влажный у него рот. Он как будто охотился на меня и как будто поймал и проглотил.
Он вытирает лицо рукой и подходит ближе к постели, а я наклоняюсь вперед и беру его член в рот. Он отчаянно кричит:
– Я сейчас кончу!
Это предупреждение. Я чувствую это по тому, как судорожно сжимаются его бедра, как напряжена головка его члена, как он вцепляется в мои волосы, как будто хочет задержаться, продлить этот момент, но не может. Он трахает мой рот, кажется, уже понимая, что все в порядке, и после всего шести фрикций между моим языком, зубами и губами загоняет член мне почти в самую глотку с протяжным глухим стоном.
Я вынимаю его изо рта, и он дрожащим пальцем проводит по моей губе, когда я глотаю его сперму.
– Как хорошо, – выдыхает он.
Я откидываюсь на подушки и чувствую себя так, словно у меня вообще нет никаких мышц. Я тяжелая и неповоротливая, и единственное, что я чувствую, кроме тяжести пережитого удовольствия между ног, что я улыбаюсь.
Комната вся розовая в лучах заходящего солнца, струящихся через окно. Ансель нависает надо мной на вытянутых руках, тяжело дыша. Его взгляд скользит по моему телу, останавливается на груди, он улыбается, когда мои соски вдруг напрягаются.
– Прошлой ночью я оставил следы по всему твоему телу. – Он наклоняется и дует на один сосок. – Прости.
Я смеюсь и игриво ерошу ему волосы.
– Что-то не слишком искренне звучат твои извинения.
Он усмехается и снова любуется делом своих рук (и не только рук!), а я инстинктивно скрещиваю руки на груди, чтобы прикрыться. В танцах моя маленькая грудь была достоинством, никаких излишних подрагиваний. Но в сексе мой 32В вряд ли тянет на то, чтобы считаться козырем.