почему. Синдром Вольфа-Паркинсона-Уайта? Фибрилляция предсердий? Или, может, страх с щепоткой сексуального возбуждения? Он произнес спокойно, как только
мог:
– Когда я сказал «откровенно»… в общем, не стоит мне это рассказывать. Если я все же решу провести подобную операцию, то только по независимой рекомендации
вашего семейного врача и вашего психиатра.
Миссис Эллис все равно продолжила рассказ:
– Они влезли на меня, обступили по бокам, все семеро. Я словно утонула в потной мужской плоти. Брэдли вошел в меня сзади, Джордж Картен – спереди. Двое
из них толкали свои члены мне в рот, пока я не начала задыхаться. Двое пытались влезть мне в уши. А еще двое – терлись о мою грудь. Они поймали ритм, как
команда гребцов из Лиги плюща. Они ревели с каждым толчком. Ревели. Я была для них никем – просто тело среди этих криков и толчков. А потом двое кончили
мне в рот, двое – в уши, и еще двое – на грудь. Брэдли был последним. Но когда он закончил и вышел из меня, я была вся в сперме, с меня капало, доктор;
и тогда я поняла, что Брэдли нужен просто объект; не жена, даже не любовница. Объект.
Доктор Арколио ничего не сказал. Он посмотрел на миссис Эллис, но ее лицо было скрыто воронкой сигаретного дыма.
– Брэдли хочет объект для секса, так что я решила, что раз уж он хочет, то я стану этим объектом. Какая разница? Разве что Брэдли будет со мной счастлив,
и жизнь останется такой, как раньше. – Она хохотнула, звонко, будто разбился бокал для шампанского. – Богатая, легкая и безопасная. И никто не должен об
этом знать.
– Я не могу этого сделать. Это исключено.
– Да, – ответила миссис Эллис. – Я знала, что вы это скажете. Поэтому я подготовилась.
– Подготовились? – нахмурился доктор.
– Подготовилась. У меня есть данные о трех случаях пересадки органов, которые были проведены вами без согласия распорядителей доноров. Джейн Кестенбаум,
12 августа 1987 года; Лидия Зерби, 9 февраля 1988-го; Кэтрин Стиммелл, 7 июня 1988-го. Все трое дали согласие на донорство печени, почек, сердца, глаз
и легких. Никто из них не соглашался на удаление гениталий.
Она кашлянула.
– У меня на руках все отчеты, все записи. Вы провели две первые операции в Бруклайнской клинике, под видом лечения рака яичек, а третью – в Лоуэллской
медклинике, под предлогом коррекции двойной грыжи.
– Так-так, – сказал доктор. – Должно быть, это первый раз, когда пациент шантажирует меня, чтобы добиться согласия на операцию.
Миссис Эллис встала. Свет внезапно залил ее лицо румянцем. Она была поразительно красива: высокие скулы, как у Греты Гарбо, прямой нос и губы, словно вытянувшиеся
для поцелуя. Глаза голубые, словно разбитые сапфиры. Одна мысль, что женщина такой красоты умоляла, заставляла его сделать операцию, казалась доктору Арколио
невероятной, даже пугающей.
– Я не могу этого сделать, – повторил он.
– О нет, доктор Арколио. Вы это сделаете. Потому что иначе все подробности ваших грязных операций отправятся прямо в кабинет окружного прокурора, после
чего вы угодите в тюрьму. И подумайте, что будет со всеми теми несчастными мужчинами, обреченными страдать в телах, хронически расходящихся с их духовным
состоянием.
– Миссис Эллис.
Она шагнула вперед. Угрожающе красивая, и к тому же, с учетом каблуков, выше него на пять дюймов. От нее пахло сигаретами и «Шанелью № 5». Длинноногая,
с неожиданно большой грудью при стройной фигуре – хотя ее костюм был скроен так хорошо, что эта диспропорция оставалась незаметной. В ушах – платиновые
серьги «Гардье».
– Доктор, – сказала она, и он впервые заметил в ее голосе легкую небраскскую протяжность. – Мне нужна эта жизнь. И чтобы в ней остаться, мне нужна эта
операция. Если вы мне не поможете, я вас уничтожу. Обещаю.
Доктор Арколио посмотрел на лежащий на столе ежедневник. Там, его собственным аккуратным почерком, было написано, что Хелен Эллис договорилась о встрече
на сегодня в 3:45. Боже, как же он жалел, что на это согласился.
– Вы должны гарантировать мне три вещи, – тихо произнес он. – Первое: вы должны быть готовы прибыть в мою клинику на Киркенд-стрит в Кембридже в течение
часа. Второе: вы не расскажете о том, кто провел операцию, никому, кроме мужа.
– И третье?
– Вы должны заплатить мне полмиллиона долларов облигациями как можно скорее, и еще полмиллиона – по успешном завершении операции.
Миссис Эллис едва заметно кивнула.
– Тогда договорились, – сказал доктор Арколио. – Господи. Не знаю, кто из нас более сумасшедший, вы или я.