После же, словно попав под теплую приливную волну в тропиках, она отключилась.
Очнувшись, она услышала, что Брэдли говорил по телефону. Он не оделся, белый, грузный и волосатый, и его член висел, как слива в носке.
– Джордж? Слушай, Джордж. Ты должен приехать. Сейчас же! Это просто фантастика! Ты такого в жизни не пробовал. Не спорь, Джордж, бросай все свои дела и
тащи свою жопу сюда как можно скорее. И не забудь зубную щетку, потому что этой ночью ты никуда не поедешь, это я тебе обещаю!
Она открыла глаза незадолго до заката. Она лежала на середине императорских размеров кровати; справа тяжело храпел Брэдли, собственнически накрыв ее вторую
вагину. Слева похрапывал Джордж Картин – в другой тональности, словно дремал, и его рука накрывала ее собственную вагину. Зад болел, а в пересохшем рту
чувствовался ни на что больше не похожий запах спермы.
Ощущения были странные. Она чувствовала, словно в ней были две женщины. Вторая вагина дала ей необыкновенное чувство дуальности личности и тела, а вместе
с ним и уверенность в своем будущем. Брэдли снова и снова повторял, как восхитительна она была, что она была неповторима и что он никогда, никогда ее не
бросит.
Доктор Арколио, подумала она, вы бы мной гордились.
Снова зима. Она встретилась с доктором Арколио в «Хэммерсли». Доктор немного поправился. Хелен, напротив, похудела и теперь казалась почти костлявой. Грудь
тоже уменьшилась.
Она крошила на кусочки обжаренного ската. Под глазами у нее были мешки, того же цвета, что и масло.
– Что случилось? – спросил он. Он заказал копченую курицу с персиковым чатни и поглощал ее с невообразимой скоростью. – Все отлично прижилось, все в порядке.
Она отложила вилку.
– Этого мало, – сказала она, и он услышал в ее голосе те самые нотки отчаяния, что и в самую первую встречу.
– У вас две вагины, и вам недостаточно? – прошипел он. Бородач за соседним столиком повернулся и изумленно на них уставился.
– Поначалу все было отлично, – сказала она. – Мы занимались любовью по шесть раз в день. Он это обожал. Он просил меня ходить обнаженной весь день, чтобы
смотреть на меня или трогать, когда захочет. Я устраивала для него представления, целые эротические шоу, со свечами и вибраторами, и однажды я делала это
с двумя немецкими догами.
Доктор Арколио чуть не подавился.
– Ох, – все, что он смог сказать.
По щекам Хелен сбегали слезы.
– Я делала все, но этого было мало. Все мало. Теперь ему почти наплевать. Он говорит, что мы перепробовали все возможное. На прошлой неделе мы поссорились,
и он назвал меня уродкой.
Доктор Арколио накрыл ее руку своей, пытаясь успокоить.
– Я чувствовал, что такое может случиться. Не так давно я разговаривал с подругой, она сексопатолог. Она сказала, что стоит только встать на этот путь
игры с сексуальностью – стоит только попробовать садомазохизм, или проколоть соски, или же половые губы, или же еще какие-то извращения, – и это становится
одержимостью, удовлетворить которую невозможно. Это становится погоней за миражом крайних пределов удовольствия, которых не существует. Хороший секс –
это когда вас удовлетворяет то, что у вас уже есть.
Он уселся поудобнее и старательно вытер рот салфеткой.
– Могу сделать вам коррекционную операцию на следующей неделе. Пятьдесят тысяч авансом, пятьдесят – после, ни одного шрама не останется.
Хелен нахмурилась.
– Где вы так быстро доноров найдете?
– Простите? – спросил доктор Арколио. – Доноры вам больше не понадобятся. Мы просто удалим вторую вагину, и на этом все.
– Доктор, кажется, мы друг друга не поняли, – сказала Хелен. – Я не хочу удалить вторую вагину. Я хочу еще две.
Повисла долгая тишина. Доктор облизнул губы и выпил стакан воды, а потом снова облизнул губы.
– Как вы сказали, что вы хотите?
– Еще две. Вы же можете это устроить, так? По одной в нижнюю часть каждой груди. Брэдли будет в восторге. Тогда я смогу принять по мужчине в каждую грудь,
троих – внутрь, и еще двоих – в рот, и Брэдли будет в полном восторге.
– Вы хотите, чтобы я трансплантировал вам вагины в грудь? Хелен, Господи, то, что я сделал – это уже очень высокие технологии. Я уже молчу о моральной
и легальной сторонах дела. Но в этот раз я скажу вам нет. Ни за что. Вы можете отправить свои доказательства хоть в полицию, хоть куда, но нет. Вы меня
не заставите. Ни в коем случае.
В этом году на рождество Брэдли пригласил шестерых друзей на мальчишник. Они съели приготовленные на гриле стейки, выпили четыре графина мартини, и потом,