— Сумасшедше хорошо, — говорю я.
Саймон кивает.
— Очень хорошо, — шепчет он, приближаясь ко мне.
Он смотрит на меня, и его глаза полны тепла. Я выдыхаю, и мои губы слегка открываются. Теперь он смотрит на мой рот, и мое тело начинает пылать.
Мы набрасываемся друг на друга.
Его руки в моих волосах, губы сминают мои. Я провожу ладонями вверх по его рубашке и обхватываю шею. Прижимаю Саймона ближе к себе, и его твердое сильное тело идеально совпадает с моим. Его стояк прижимается к моему животу, и осознание того, что он уже тверд, распаляет меня еще больше. Искры проходят по моей коже, когда я понимаю, насколько он тверд. Бог мой, я хочу его. Хочу чувствовать, как он скользит внутри меня, хочу принять его в свое тело. Хочу, чтобы он знал, что делает со мной, что я так же возбуждена, как и он, и что я не могу перестать целовать его.
Большими ладонями он обхватывает мою голову, и я стону ему в рот. Мне нравится, насколько он больше меня — выше, шире, сильнее. Он воплощает в себе каждое мое первобытное желание. Я хочу, чтобы этот мужчина поглотил меня. Хочу быть под ним, хочу прижаться к нему, почувствовать вес его тела на себе.
Его губы требуют все больше и больше моих поцелуев. Больше стонов, больше вздохов. Когда я выгибаюсь ему навстречу, он грубо и хрипло стонет.
Затем разрывает поцелуй.
— Это плохо, — говорит Саймон решительно и тяжело дыша. Но после он не кажется таким уверенным. — Это ведь плохо?
— Да, — быстро отвечаю я. — Плохо, но так хорошо.
— Боже, это так хорошо, — шепчет он, а затем снова начинает пожирать мои губы. Я убираю руки от его шеи, провожу ими вниз по груди, исследую контуры его грудной клетки, а затем пресса. Я задыхаюсь. Он такой твердый, такой сильный, и я хочу сорвать с него рубашку и прочертить пальцами каждую линию его пресса.
Он склоняет голову к моей шее и ведет дорожку из поцелуев к ключице, дергая вниз мою блузку. Руками я пробираюсь к его заднице и хватаю его за попу, прижимая ближе к себе. Давая ему понять, где именно в нем нуждаюсь. Между своих ног. Но я слишком низкая.
Саймон очень сообразительный. Через секунду он поднимает меня вверх и усаживает на столешницу, я раздвигаю для него ноги, и он устраивается между ними. Глубокое и сильное желание почувствовать его пульсирует между моих бедер. Я трусь об него, так как похоть сильнее меня.
Он тяжело дышит и говорит, задыхаясь:
— Ты потрясающе ощущаешься.
— Как и ты. — А затем, потому что набралась наглости, я говорю: — Я так возбуждена.
— Да? — Он выгибает бровь, словно просит меня доказать это.
Я хочу, чтобы он сделал что-нибудь с этой томительной болью между моих ног. Хочу, чтобы он прикоснулся ко мне. Я в отчаянии. Я отпускаю его восхитительную твердую задницу и тянусь к его руке, запутанной в моих волосах. Подношу его руку к своему животу, кладу ее на блузку, а затем осторожно направляю вниз.
Саймон закрывает глаза и стонет.
— Эбби, — бормочет он, опуская ладонь ниже, к поясу моей юбки.
— Да, — говорю я, давая ему понять, что не хочу, чтобы он останавливался.
Его плечи поднимаются и опускаются, пока рука движется ниже по моему бедру, а затем пальцами он начинает поднимать подол моей юбки.
— Все хорошо?
Мне нравится, что он спрашивает. Мне нравится, что он волнуется. Но больше всего мне нравится то, что он все равно ко мне прикоснется.
— Да. Более чем. Я хочу этого. Я хочу тебя.
— Боже, я так сильно тебя хочу, — говорит он со стоном, пока ладонью осторожно поднимается по моему бедру. Саймон в нескольких сантиметрах от моего центра, и у него перехватывает дыхание, когда он приближается к моим трусикам. — Ты такая мокрая, — говорит он, даже не прикоснувшись ко мне.
На моем лице появляется крошечная ухмылка.
— Это со мной делаешь ты. — А затем добавляю: — Ты — самая лучшая смазка.
Саймон тихо посмеивается.
— Лучше, чем вода. — Затем его глаза темнеют. — Моя прекрасная Эбби. Позволь мне позаботиться о тебе, — говорит он, удерживая мой взгляд, и я киваю несколько раз, давая ему свое согласие снова и снова.
Он сжимает мое бедро. Другой рукой скользит по хлопковой ткани моих трусиков, уже влажных насквозь.
— Чертовски мокрая, — шепчет он.
Я прижимаюсь к его пальцам, желая контакта, нуждаясь в прикосновениях. Он отвечает на мои мольбы, проскальзывая пальцами под мое нижнее белье, а затем проводит ими по всей моей влажности.
Я вскрикиваю.
Он стонет.
Наша одновременная реакция просто идеальна. Мы так синхронны. Я потираюсь о его руку, пока он гладит меня.
Саймон рисует круги там, где я хочу этого больше всего, и я издаю стоны, вздыхаю, бормочу. Мои слова становятся серией из «О, Боже», «Пожалуйста» и многого другого, в то время как он целует мою шею и ухо.