Я стону.
— Тебе бы это понравилось, не так ли?
— Да, — мурлычет она, и я представляю, как сейчас она сидит на диване и опускает руку вниз по своему животу. И благодаря этой мысли, мой член мгновенно твердеет.
Я кладу руку на свой стояк.
— Я собираюсь запомнить эту информацию, и в ближайшем будущем использовать это.
— Буду с нетерпением ждать этого момента, — говорит Эбби тихо и мягко. — Ты действительно думал о моем сарафане сегодня?
— Это тебя удивляет? Было ли что-нибудь непонятно о том уровне непристойного желания, которое ты во мне вызываешь?
Она смеется.
— Нет. Но скажи мне, было ли на мне что-нибудь под платьем, когда ты снимал его?
Мне нравится, куда ведет этот разговор, и я стягиваю свои трусы вниз, оборачивая ладонь вокруг своего ствола.
— Черные кружевные трусики. Подходящий бюстгальтер. Я снял их с тебя, а затем расцеловал все твое тело, и ты растаяла, когда я тебя коснулся.
— Я таю, когда ты меня касаешься.
— А сейчас? Прямо сейчас ты таешь? — спрашиваю я, потому что я, блядь, весь горю, когда прикасаюсь к себе.
— Я вся в огне, — говорит она с придыханием, и этот звук безумно соблазнителен.
— Ты ласкаешь себя?
— Да, и представляю тебя.
Перед глазами сейчас я вижу голую Эбби, ее спина выгнута, и она быстро кружит пальцами между ног. Это самый возбуждающий образ, который мой мозг когда-либо создавал.
— И что я с тобой делаю?
Она не отвечает сразу. Сексуально вздохнув, она говорит:
— Я расстегиваю твои джинсы.
Я молчу несколько секунд, подстраиваясь под новое направление разговора. Я думал, что она подробно опишет сценарий, где я прижимаюсь лицом между ее ног, и, черт возьми, это самое мое любимое занятие на свете. Однако новый образ безумно возбуждающий, и я уже двигаю кулаком вверх-вниз по твердому члену, когда она добавляет:
— Я хочу сделать это с тобой. Хочу встать на колени ради тебя.
Ох, блядь. Вся кровь в моем теле приливает прямо к члену. Мое дыхание становится громче, когда она говорит, что хочет скользнуть рукой по моим боксерам, снять их, а затем касаться меня, гладить и пробовать. Ее голос и образы, что она рисует, заставляют меня терять контроль, и мне уже недостаточно ее слов. А затем она добавляет:
— Я буду облизывать и целовать, а затем обхвачу губами твой член.
Я близко, так чертовски близко. Мой голос хриплый, полон вожделения, а кулак двигается все быстрее.
— Я хочу увидеть это, Эбби. Хочу придерживать твою голову и смотреть, как ты делаешь это со мной.
— Я заставлю тебя кончить. — Ее дыхание прерывисто.
— Черт возьми. Я не могу насытиться тобой.
Она стонет.
— Так же, как и я. Я хочу всего тебя. Хочу ощутить твой вкус во рту.
И теперь слова бессмысленны, так как наши стоны становятся единственным саундтреком разговора. Эбби вскрикивает, и я понимаю, что она близка к оргазму. Мое собственное удовольствие взлетает до небес. Я представляю ее сейчас, как она доводит себя до исступления своими пальцами. Этот образ вспыхивает передо мной, и напряжение в моем теле достигает максимума, а затем взрывается. Мое освобождение мощно, и очень скоро, когда я стону ее имя в телефон, она делает то же самое для меня.
Минуту спустя, после того как я привожу себя в порядок, мое тело все еще гудит.
— Итак, если сопротивление сексу по телефону является показателем силы, то мы с треском провалились.
— Так и есть.
— И я совсем не жалею об этом.
— Так же, как и я, — говорит она.
Мы говорим еще час, и это не имеет ничего общего с сексом.
Мы говорим о наших наименее любимых овощах и наших самых любимых фруктах, и мы согласны с тем, что творог — это дьявол, и задаемся вопросом, как брюссельская капуста каким-то образом обманула всех, выдавая себя за крутую еду.
Она говорит мне, что хочет когда-нибудь взять уроки на трапеции, но я все еще должен научить ее игре в бильярд, и я говорю, что хотел бы этого, тем более после того, как она сильно помогла мне с французским. Я узнаю, что она добровольно участвует в местной программе грамотности, и я говорю ей о своих планах пробежать десять километров для благотворительной помощи детской больнице в конце этого лета.
— Я ненавижу бегать, но буду подбадривать тебя, — говорит она.
— Мне бы этого хотелось.
Когда мы прощаемся, кажется, что это может случиться, — она будет ждать меня там, на финише.
Глава 18
Эбби
На следующий день Хейден решает, что хочет учить французский, так же, как и ее отец. Пока мы бродим по городу, я учу ее, как по-французски будут «качели», «магазин» и «печенье с шоколадной крошкой».