— А затем нужно оттянуть его назад вот так, — говорю я, показывая ей, как правильно отодвинуть кий.
Она откидывает голову на мое плечо, и я вдыхаю насыщенный, пьянящий аромат ее волос. Запах кокоса наполняет мои ноздри, в то время как мое возбуждение растет.
— Мы можем не срывать друг с друга одежду? — спрашивает она голосом, наполненным жаром и огнем.
— Да. Потому что, к сожалению, ты все еще полностью одета. И это похоже на посягательство на все мои низменные инстинкты.
— Мне нравятся эти инстинкты.
Положив кий на стол, она оборачивается. Эбби зажата между бильярдным столом и мной. Песня группы «Джорни» играет на фоне в то время, как остальные продолжают свою игру. Сейчас мне плевать, кто еще здесь. Я не могу об этом думать, пока она обнимает меня за шею.
— Я хочу сорвать с тебя одежду, — шепчет она, а затем проводит рукой вверх, по пуговицам моей белой рубашки. Она играет с верхней пуговицей, расстегивая ее.
— Ты действительно собираешься раздеть меня прямо здесь, в бильярдном зале? — скептически спрашиваю я.
Но она игнорирует мой вопрос.
— Боже мой, я не знала, что у тебя есть татуировка.
— Это только потому, что ты никогда не раздевала меня прежде.
Она расстегивает еще одну пуговицу и проводит пальцами по чернилам узора — большого кельтского креста, вытатуированного на моей груди.
— Что это значит?
— Доверие. Доверие к себе.
Эбби приподнимает голову и смотрит на меня.
— Когда ты ее сделал?
— Когда окончил колледж. Это было напоминаем доверять своим инстинктам в работе и карьере. Но со временем это приобрело другое значение.
— Доверять своим инстинктам по отношению к Мириам?
Звук ее имени больше не подобен удару в живот. Оно больше не ранит. Эта боль давно прошла.
— Я должен был полагаться на свое чутье. Когда пришло время покончить с этим браком.
— Ты когда-нибудь сожалел о том, как все закончилось?
Я качаю головой.
— Нет. Мы не подходили друг другу. И я не из тех, кто верит, что нужно сохранять брак ради ребенка. Моей дочери лучше, когда мы не вместе. Я должен был доверять себе и понять это раньше.
Она кивает, а затем наклоняет голову набок.
— А что насчет меня? Ты доверяешь себе?
— Иногда да. Иногда нет, — отвечаю я
— Когда твое доверие пропадает?
— Прямо сейчас. — Я наклоняю голову к ее шее и рычу ей в ухо: — Когда я хочу убраться отсюда и сделать с тобой все, что захочу за те тридцать минут, что у нас остались. Хотя мы и обещали держать руки при себе.
— А что, если я не буду использовать свои руки? — кокетливо спрашивает она.
Я выпрямляюсь, чтобы посмотреть на нее снова.
— Не будешь использовать руки?
Она проводит пальцами по своей нижней губе.
— Что, если я использую свой рот? Ты бы позволил себе наслаждаться этим? Ты бы доверил мне свое удовольствие? Ты доверяешь нам, зная, что мы оба этого хотим?
Моя голова кружится, и я опьянен похотью и вожделением.
— Что мне с тобой делать?
Эбби
У Саймона не уходит много времени на обдумывание ответа. Этот мужчина знает, как все устроить. Он бизнесмен, он решает любые проблемы, и просто звонит в службу такси, которую знает еще со времен своей работы на Уолл-стрит, и заказывает машину. Я не спрашиваю, почему он не использует «Убер», потому что через десять минут, когда мы садимся в длинную, блестящую машину, ответ очевиден.
Она с перегородкой.
Боже, благослови эту службу такси.
— Просто езжай, — говорит он человеку в черной кепке.
Саймон жмет на кнопку, и через секунду перегородка поднимается, и мы остаемся одни на кожаном сидении. Я быстро расстегиваю его брюки и беру член в руку.
— Ты сказала без рук, — говорит он со стоном.
— Я соврала. Ты что-то имеешь против?
Он улыбается.
— Нет.
— Хорошо. Тогда я отправляюсь на фестиваль кабачков прямо сейчас.
Саймон смеется, но затем его смех превращается в стоны, когда я опускаю голову между его ног. Я кружу языком вокруг головки его члена, а потом полностью беру его в рот. Саймон громко стонет, и я тоже стону. Его вкус пьянящий, мужской, немного солоноватый, и вызывает привыкание. Я щелкаю по кончику языком, а затем провожу им по всей длине ствола.
Саймон стонет мое имя, и я хочу поиграть с ним, но вместо этого решаю взорвать его разум. Я обхватываю член губами, а затем глубоко погружаю в свой рот. Он твердый и толстый, и так чертовски возбужден. Клянусь, он пульсирует у меня во рту. Саймон сжимает мою голову, притягивая ближе.