Я хочу ударить себя прямо сейчас, потому что я ходячее клише — отец-одиночка, страстно желающий свою няню.
Стоя в зеркальном лифте, я качаю головой и бормочу:
— Возьми себя в руки, мужик.
Я, может быть, и хочу ее, но я слишком сильно уверен, что не могу ее получить. Об этом я напоминаю себе позже, когда получаю от нее смс.
Глава 3
Саймон
Габриэль указывает на торт, созданный ангелами.
— На вкус он похож на сладкую подушку, тающую во рту, не так ли?
— На черничную подушку, — добавляю я, поскольку торт покрыт черникой и черничным соусом.
Он прижимает пальцы к губам и целует их.
— Словно ты дома у камина. Вот чего я хочу. Я хочу, чтобы посетители ресторана «Габриэлс он Кристофер» чувствовали это, — говорит он, поскольку уже выбрал место в Гринвич-Виллидж для нового ресторана, который хочет открыть — свой первый ресторан на Манхэттене, наступающий на пятки его дико успешным закусочным в Майями и Лос-Анджелесе. В нем течет итальянская и бразильская кровь, и все его творения — слияние обеих кухонь.
Он поворачивается к мужчинам из своей свиты и говорит что-то на французском, своем родном языке. Он говорит очень быстро, и мне хочется полностью понимать то, о чем он говорит, а не улавливать только слово то там, то тут, особенно когда его управляющий, с козлиной бородкой, спрашивает у меня что-то о вине. Эдуардо говорит пронзительно тихо, поэтому его вопрос, в основном, проходит мимо моих ушей. Габриэль вклинивается в разговор и повторяет то, что тот только что сказал.
— Конечно. Еще вина, — говорю я, пододвигая бокал ближе к нему, потому что «еще вина» всегда является правильным ответом в пищевом бизнесе. Ресторан, в котором мы ужинаем сегодня вечером, находится в нескольких кварталах от того, что он хочет открыть.
Габриэль наливает еще каберне, ставит бутылку на стол, а затем убирает свои длинные непослушные волосы с плеч. Этот человек — рок-звезда среди поваров, во всех смыслах этого слова. Эти волосы, татуировки, и, конечно же, талант. Что касается меня, то я очень хорошо умею кипятить воду и даже заказывать еду на дом, а еще я отлично разбираюсь в талантах. И Габриэль, несомненно, им обладает.
Беда в том, что после победы в популярном телевизионном кулинарном шоу почти каждый крупный ресторанный инвестор в городе так же, как и я, разнюхал о его таланте и захотел получить шанс, чтобы поддержать его первое заведение на Манхэттене. Тем более, что оно станет флагманом при расширении его бизнеса по производству посуды, кулинарных книг и многого другого. Вот почему в последние несколько недель я с головой зарылся в бумаги, разрабатывая предложение, которое, надеюсь, он выберет для расширения своего бизнеса.
Еще несколько минут мы болтаем о еде и Нью-Йорке.
— Манхэттен нуждается в вашем шарме, Габриэль, — говорю я, когда мой телефон легонько жужжит в кармане. Я не могу сейчас посмотреть, что там, так как хочу полностью сосредоточить свое внимание на них. Кроме того, если бы с Хейден что-нибудь случилось, то Эбби, скорее всего, позвонила бы, а не писала смс. — Нам очень не хватает стиля, присущего вам, не говоря уже о вашей смелости на кухне.
— Я начинаю переживать за ваш город, — говорит он, игриво сжимая губы.
— Вот именно. Но только представьте, как вы сможете осчастливить вкусовые рецепторы всех людей на Манхэттене.
Он откидывает голову назад и смеется.
— Я прямо слышу, как они скандируют «Габриэль», — говорит он, подражая целому ряду поклонников, зовущих его по имени. Дело в том, что у него есть поклонники, и не только потому, что он мастерски владеет сковородкой и ножом. Женщины стекаются к нему в ресторан и посещают все его мероприятия, и я не думаю, что это благодаря его рецепту лазаньи.
К тому времени, когда ужин подходит к концу, у меня есть предчувствие, что я смогу заключить эту сделку. Мы обошли стороной тему гонорара, но сегодня не время для этого. Кроме того, он знает мой послужной список, и что когда дело доходит до инвестиций, кроме моего большого опыта, я еще и обладаю впечатляющими возможностями.
Я съедаю последний кусочек торта, а затем откладываю вилку, оставляя десерт наполовину не тронутым.
— Это грех, — говорит он, прищурив глаза.
Я смеюсь.
— Так и есть. Моя дочь сказала бы мне, что в животе всегда найдется место для десерта.
Габриэль смотрит на кусочек торта на столе.
— Теперь в наказание за то, что вы не доели свой десерт, вы должны взять кусочек торта домой, для своей маленькой девочки.