— Взять то, что принадлежит мне. — Я повторяю эту пламенную речь, позволяя его словам подтолкнуть меня к действию. Я поднимаю плечи и делаю глубокий вдох. Я — боец. И я возвращаюсь на ринг.
Я забираю то, что принадлежит мне.
Подняв мне самооценку, мы переходим от моих бед к разговору о новом телешоу Ника и о том, как они с Харпер живут вместе, и сможет ли Ник когда-нибудь победить ее в боулинг.
Но после того, как я прощаюсь со своими друзьями и окунаюсь в утреннюю толкучку Нью-Йорка, где люди пьют свой кофе, читают газеты, делают селфи и несутся сломя голову по улицам, моя уверенность исчезает.
Взять то, что принадлежит мне — легче сказать, чем сделать. Потому что на кон поставлено больше, чем просто моя гордость.
Я могу пережить удар по своей гордости. Могу абстрагироваться от самого неловкого момента. Этот утренний инцидент исчезнет в зеркале заднего вида наших отношений, когда мы пойдем дальше. Но кое-что большее, важное, весомое не исчезнет.
Как я могу продолжать работать на человека, которого люблю? Как брать у него деньги?
Оставаться няней Хейден казалось прекрасной идеей в три часа ночи, но тогда за меня думали гормоны, завладевшие мной. Они заставили меня поверить, что я смогу погнаться за двумя зайцами.
Сейчас, когда солнце поднялось выше, показав все синяки и царапины реальной жизни, я не думаю, что все будет так просто.
И не должно быть.
Правда в том, что я не знаю, как работать на него и любить одновременно. Это было легко до тех пор, пока мы не влюбились друг в друга. Сильно и безрассудно.
Но утренний инцидент подчеркнул нашу главную проблему.
Я работаю на мужчину, который видел меня голой.
Глава 25
Саймон
В комнате Хейден я сажусь на пол и присоединяюсь к игре «Мой плюшевый слон умеет летать». Она сажает слона на пол и бросает на меня любопытный взгляд.
— Почему Эбби была голой?
Я отвечаю ей очень просто. Нет необходимости все усложнять.
— Она одевалась, дорогая. Она хотела открыть дверь в одежде. Я знаю, что она сожалеет.
Хейден пожимает плечами.
— Меня это не беспокоит. Но это было странно, — говорит она, сморщив носик.
Я убираю прядь непослушных волос с ее глаз, убеждаясь, что она смотрит на меня.
— С тобой все будет в порядке?
Она смеется.
— Да, папочка. Хочешь поиграть со мной?
Вот и все. В этом вся прелесть пяти лет. Она больше не сбита с толку. Но я знаю, что наш разговор еще не закончен. Та часть, которая имеет значение, еще даже не началась.
— Эй, сладкий горошек, — говорю я, хватая игрушечного жирафа, чтобы поиграть с ней в игру, как бы она ни называлась.
Хейден смотрит на меня своими большими невинными карими глазами и ждет.
— Что бы ты подумала, если бы я сказал тебе, что мне нравится Эбби?
Она начинает светиться, широкая улыбка появляется на ее лице.
— Она мне тоже нравится!
— Что, если она больше, чем просто нравится мне? Что, если я люблю ее? Ну, знаешь, как когда мужчина и женщина любят друг друга?
Ее глаза сияют.
— Я люблю Эбби! Ты любишь Эбби!
Она бросает слона прямо в свой игрушечный сундук и достает оттуда деревянный меч.
— Значит ли это, что вы оба сможете снова отвести меня на урок фехтования? Потому что мне очень понравилось, и я хочу продолжать этим заниматься.
Я улыбаюсь и хватаю ее за талию, крепко обнимая ее и деревянный меч тоже. Я люблю свою малышку.
— Надеюсь, сладкий горошек. Мне бы очень этого хотелось.
— Как насчет сегодня?
— Не думаю, что сегодня проводятся какие-либо уроки по фехтованию.
— А завтра?
— Посмотрим.
— Эбби может пойти с нами, раз она нравится тебе?
— Надеюсь, что сможет.
Я целую Хейден в лоб, а затем продолжаю устраивать бои между жирафом и слоном, пока мы оба не плюхаемся на ее фиолетовый ковер, громко смеясь.
Кое-что в жизни бывает очень простым.
После девяти вечера кто-то очень тихо стучит в дверь. Надеясь, что это Эбби, я поднимаюсь с дивана, мое сердце стучит с бешеной скоростью, когда я преодолеваю расстояние от гостиной до зеленой двери, чтобы открыть ее. Сегодня все прошло не так, как планировалось, и я не могу дождаться, чтобы рассказать ей, как легко прошел разговор с Хейден.
Когда я поворачиваю дверную ручку, один только взгляд на нее выбивает весь воздух из моей груди. На ней надеты обтягивающие белые джинсы и яркая симпатичная розовая майка с рисунком возле шеи. Серебряный кулон спадает на грудь.