Но я не хочу продолжать о ней разговаривать, хоть даже и мельком.
— Как прошел твой ужин?
Пока я ем торт, Саймон рассказывает мне о своем вечере. Мне нравится слушать, как он говорит, сидя здесь, в тускло освещенном доме, когда время подходит к полуночи и слышатся слабые звуки Манхэттена, проскальзывающие сквозь окно.
— Габриэль очень общителен, и с ним легко разговаривать. Мы не обсуждали условия каких-либо потенциальных инвестиций, но хорошо поладили, — говорит Саймон, заканчивая рассказывать подробности своего ужина.
— Ты заключишь эту сделку, — с уверенностью говорю я.
Он выгибает бровь.
— Ты можешь видеть будущее?
— Разве я не указала это в своем резюме? В дополнении к моим удивительным языковым навыкам и таланту заботы о детях, я умею читать чайные листья. Этот навык все хотят видеть в своих… — Я замолкаю и впервые чувствую себя странно, когда говорю о своей работе. Няня. Возможно, это странно потому, что это первая ночь, когда я задержалась, чтобы поболтать со своим боссом так, будто мы — пара. Я спрашиваю его о деловом ужине, он приносит мне десерт, и мы переписываемся всю его дорогу до дома, но мы не пара.
— И чайные листья указывают на то, что Габриэль хочет мои деньги? — спрашивает Саймон.
— Совершенно верно. А как иначе? Ты знаешь толк в этом деле. Ты — кудесник. — Я знаю, что у него есть превосходное чутье, когда дело касается бизнеса. Я была свидетелем его таланта в действии, когда он принял пару телефонных звонков дома, и я знаю его послужной список. Этот мужчина всегда заключает сделки.
Я съедаю еще один кусочек торта, сотворенного ангелами. Тишина нарастает, и я думаю, но не уверена, что он наблюдает за тем, как я ем. Что его глаза следят за моими губами, когда я откусываю кусочек мягкого торта. Возможно, я это все выдумываю, но надежда согревает меня. Теплое нежное чувство распространяется по моим плечам, затем спускается к животу, и это снова происходит — один из тех моментов, когда наши взгляды встречаются. Этот взгляд вычеркивает все причины, почему наши отношения — плохая идея.
Потому что мое тело говорит, что мы бы идеально подошли друг другу.
Мое сердце сжимается, а по коже пробегают мурашки. Воздух между нами потрескивает. Я не могу отвести от него взгляд. Мне нравится, как он смотрит на меня и, кажется, он ищет моего одобрения.
Он скользит взглядом по моему лицу, а затем указывает на мой рот.
— У тебя…
— Что?
— Черничный соус, — говорит он хриплым низким голосом.
— Правда?
Я провожу рукой по губам, но он качает головой.
— Ты пропустила.
— Где?
Мои глаза следуют за его рукой. Он проводит большим пальцем по уголку моих губ. Его прикосновение длится меньше секунды, но оно вспышкой отражается в моей груди, и будто электрический разряд проносится по моей коже. Этот момент похож на разжигание спички, и теперь я горю. Все эти месяцы вожделения выходят на поверхность. Я хватаюсь за стол, надеваю сандалии и смотрю вниз.
Это глупо. Неразумно. Просто я увлеклась своим боссом. Позднее время сыграло со мной злую шутку, заставляя думать, что ночь — время возможностей.
На самом же деле, ночь создана для ошибок.
Когда я поднимаю голову, то вижу, что Саймон все еще смотрит на меня. Бабочки порхают в моем животе, и я дико желаю всего, что не могу получить. Я отчаянно хочу, желаю очутиться в его объятиях. Чтобы его тело прижималось к моему. Чтобы его губы исследовали мои. Руки прикасались к моим рукам, волосам, лицу.
Я хочу сказать что-нибудь, но не знаю, с чего начать, что прошептать, даже не знаю, как назвать эти секунды, что, казалось бы, близки к чему-то новому между нами. Наши взгляды направлены друг на друга, между нами полыхает огонь, и наша тяга — будто магнит. Я задерживаю дыхание. Если ни один из нас не произнесет ни слова, это не будет глупым риском. Если мы просто останемся здесь, существуя в этом моменте, мы можем притвориться, что между нами ничего нет.
Но это было бы ложью.
Это не безответные чувства. Они взаимны, горячи и наэлектризованы. Мужчина не сидит в темноте и не смотрит на женщину вот так, если не хочет чего-то большего. Не желая быть вместе.
Звуковой сигнал нарушает тишину. Он звучит незнакомо.
Затем я вспоминаю. Этот звук издает мой iPad.
Шум возвращает меня в реальность. Я хватаю планшет, но он скользит в моих руках, когда я пытаюсь восстановить связь с миром вокруг нас.
— Орлиная сигнализация, — шепчу я, указывая на устройство, хотя мой пульс все еще бешено колотится. — Я настроила систему оповещений на случай, если в гнезде есть активность.