- Нет, если она настояла на возвращении в Лондон. – Он садится рядом со мной, упираясь локтями в колени и опустив голову на руки. – Мы очень близки, моя бабушка и я. Она та, с кем я провожу лето в Шотландии. И она, наверное, что-то почувствовала, - добавляет он, громко сглатывая, - что-то не так, потому что она всегда говорила, пока я был маленьким, «Я вернусь в Лондон, когда придет мое время».
Я обнимаю его со спины и опираюсь на него. – Возможно, она просто плохо себя чувствует и волнуется. Уверенна, твой отец найдет для нее лучших врачей, и с ней все будет в порядке, - я делаю оптимистический прогноз, но он тут же качает головой.
- У нее замечательные доктора в Шотландии. Дело не в этом. Она бы никогда не покинула свой дом, будь она не уверена.
Я не возражаю. Как я могу? Я никогда не видела его бабушку. Но любовь, которую он питает к ней, очевидна в каждом слове, произнесенном им, и в поступках, которые он делает.
- Я поеду с тобой, - говорю я, потирая его спину.
Его голова дергается. Глаза широко открываются и, конечно, в угрюмом выражении читается надежда на что-то большее.
- Вот так просто? Ты пропустишь свою оставшуюся поездку?
Я киваю головой, резко и уверенно. – Вот так просто.
- Она наконец-то сказала это. – Он улыбается. В его глазах по-прежнему стоит печаль, но он также не может скрыть радости. – Я тоже тебя люблю, Эхо.
Он целует меня. Это нежное воссоединение наших ртов передает мою любовь, которая, я уверенна, дарит ему утешение.
- Хорошо, - он встает. – Наш автомобиль уже, наверное, готов, и новый гид уже в дороге, чтобы заменить меня. Полагаю, все, что осталось, это сообщить другим.
Выражение его лица внезапно меняется.
- Черт. Как насчет Натали? Я знаю, что ты не хочешь ее покидать. Все нормально если ты…
Я тоже встаю и обнимаю его руками за талию. – Чтобы я сказала? Вот. Это. Иди вниз. Мне нужно позвонить.
Он дарит мне понимающую улыбку поддержки, которая наделена надеждой, затем хватает свои сумки и уходит, оставляя меня одну.
Моя мама отвечает на пятом гудке.
- Привет, мам. Это я, Эхо.
Она вздыхает, наверное, спала. – Боже мой, Эхо, с тобой все в порядке?
Черт. Я снова забыла о разнице во времени и просто разбудила ее посреди ночи, пугая ее до смерти.
- Да, все хорошо, - быстро отрезаю я.
После громкого, облегченного вздоха она снова говорит.
- Я бы сказала, что у тебя серьезные проблемы с отсутствием звонков, которые ты обещаешь, но Себастьян информировал нас и показывал нам фотографии. Ты там веселишься? Выглядит все именно так.
- Мам, - я зажмуриваюсь, ненавижу перебивать. – Прости, что не звонила так долго, и позвонила так поздно, и я обещаю – в этот раз точно – что расскажу тебе все в скором времени. Но прямо сейчас, я тороплюсь и, эм… я должна поговорить с папой. Пожалуйста.
- Зачем? Что не так?
Я обдумываю свои слова, и задерживаюсь с ответом.
- Эхо?
- Мам, все хорошо. И никаких обид, но это то, что стоит обсудить с папой.
- Что ж, он бодрствует и в настоящее время смотрит на меня с тем же беспокойством, что и я, когда ты впервые позвонила, так что держи. Люблю тебя.
Я слышу, как между ними раздается шорох.
- Молодая леди, вам лучше сказать, что ты в безопасности, - ворчит он мне на ухо.- Уже час ночи, и только в это время ты решила позвонить нам? Ты ранена? В тюрьме? Начинай уже говорить.
- Нет, сэр, и нет.
- Хорошо, рад слышать, - он тоже облегченно вздыхает мне на ухо. – Тогда в чем проблема?
- Ну, папочка…
- Папочка? - Он смеется. – Ох, это нечто. Прекращай, Джулия, наша дочь только что назвала меня Папочкой.
Я прочищаю горло. – Папа, планы поменялись. Я больше не поеду с Амстердама в Италию.
- И почему это? – Циничность в его тоне раздается на том конце линии.
- Я возвращаюсь в Лондон… - я делаю глубокий вдох, а потом говорю так быстро, как могу, - с Кингстоном. Его бабушка там, и возможно там не все в порядке, и он… он нуждается во мне. И он мне нужен, пап. Я хочу поехать туда, чтобы быть рядом с ним и Джерардом.
- Думаю, все будет хорошо. - Он… согласен? Так просто? – Господи, Эхо. Тебе действительно нужно научиться ладить со временем, у твоего старика чуть сердечный приступ не случился, - я слышу, как он успокаивает мою маму. – Она просто меняет маршрут и все. Бабушка Кингстона больна.
Я буквально убираю телефон от уха, проверяя, набрала ли я правильный номер, а затем, ошарашенная, прикладываю телефон обратно к уху.
- Так… все нормально? Вы говорите «да» и не злитесь?
- Малышка, я признаю, что слишком долго оберегал тебя, возможно даже немного защищал. Но теперь эта часть моей работы выполнена. И только посмотри, ты превратилась в прекрасную молодую женщину, которой я теперь полностью могу довериться, черт возьми, я больше не могу удерживать тебя и твоего ухажера, как и твой дедушка не мог в свое время удерживать меня подальше от твоей мамы. Да, я и не хочу. Кингстон – хороший парень, и я знаю, что он сделает тебя счастливой. Это все, что я когда-либо хотел, Эхо, чтобы ты была счастлива.
- Я счастлива папа – больше, чем можно. Я… люблю его.
Никогда не думала, что буду разговаривать со своим папой по душам. Скажу ему, что влюблена в парня, который месяцами жил вдали от меня, и кого подозревали в поджоге? Офигеть.
- Я догадался уже. Ах, черт, твоя мама сейчас плачет. Это все, дорогая? Тебе, наверное, стоит уже бежать.
- Люблю тебя, пап. Очень сильно. Спасибо. – Мне удается вымолвить это, несмотря на то, что из моего носа начинает течь из-за предстоящих слез.
- Я тоже люблю тебя, доченька. Будь осторожна. И постарайся позвонить снова, черт побери.
- Есть, сэр.
Я отключаюсь, и снова проверяю телефон, чтобы удостовериться. Святые небеса! Этот разговор действительно состоялся.
И с новой силой, поддержкой и одобрением, которых никак не ждала от своего отца, я могу сосредоточить всю свою энергию на том, чтобы помочь Кингстону, когда он больше всего будет во мне нуждаться.
Глава 18
Объяснения Кингстона и дальнейшие инструкции группе проходят быстро, его стремление попасть домой, очевидно.
Я пользуюсь моментом и обнимаю Натали. Наше прощание слезное и полно обещаний о том, чтобы оставаться на связи в дальнейшем. Конечно же, я понимаю, что она просто уступает и уверяет меня, что все в порядке, особенно сейчас, когда ее дружба с Бриджет только начинается.
А затем Кингстон и я садимся в такси, направляясь в Лондон. Он тихий, чем обычно, в своих мыслях, но крепко сжимает мою руку во время этой длительной поездки. Он спросил, не хочу ли я перекусить, и я сначала отказалась, не желая откладывать наш приезд.
Но после почти четырех часов в пути, я уже настаиваю, чтобы мы остановились перекусить. И я немного смущена, когда тороплюсь вернуться в машину, чтобы обнаружить, что он захватил мне несколько бутербродов.
Поездка была долгой и тихой, но никакого дискомфорта. И в эту минуту, когда мы уже подъезжаем, его облегчение – и срочность – ощутимы.
Кингстон почти не ждет, когда машина остановится на подъездной дорожке, он открывает дверь и выскакивает, и даже не предлагает мне свою руку, чтобы помочь. Я быстро двигаюсь, выбегаю из машины и ускоряюсь, чтобы не отставать от его быстрых шагов внутрь.
- Отец, мы дома! – кричит он, его голова вертится со сторону в сторону, когда он хватает меня и тащит через две комнаты. – Отец?
- Иди сюда, сынок. Мы на веранде.
Мы вбегаем туда и находим… Джерарда и его пожилую маму, наслаждающихся вечером и чаем.
- Эхо, - Джерард встает, сжимая мои плечи и целует меня в обе мои щеки. - Какой чудесный сюрприз. Мама, это…
- Ох, я знаю кто она, и какое чудное создание. Иди сюда, милая. – Она похлопывает по подушке рядом с ней. Я в восторге от представленной мне возможности встретиться с Эхо моего Кингстона. Я много слышала о тебе, молодая леди.