улыбкой, но ее глаза горят.
- Спасибо, Паттон. Это было необязательно, но приятно знать, что рыцарство не
совсем вымерло.
Паттон играет свою роль очень хорошо, его выражение лица остается стоически
вежливым, когда он тянется оплатить другой счет.
- Нет, спасибо, не нужно.
- Ладно, пойдем!- рявкаю я, чуть не опрокинув стол рядом с нами во время того,
пока бегу в сторону тротуара.
Я не извиняюсь, и Нат вносит полностью рациональное объяснение. – Она немного
взвинчена. Первый день из психушки.
Я смеюсь, и все еще делаю это, когда она подходит ко мне, качая головой, и берет
меня под руку.
- Что?- спрашивает она невинно. – Ты ведешь себя словно сумасшедшая. Просто
называю это своими словами.
- Привет! Сам Битлз ходил по дороге, по которой мы собираемся идти! – Я чуть не
кричу. – Как ты можешь не волноваться?
- Ты уверенна, что город не перестраивали с тех пор?
Мои глаза расширяются. – Ты ужасна, знаешь об этом? - Я указываю пальцем на
нее. – И ты не будешь ничего разнюхивать по этому поводу, чтобы выяснить. Я не хочу
знать!
- Прости. Я реалист, не могу ничего собой поделать. Но для тебя, я постараюсь
оставаться в неведении. – Она смотрит на Паттона, который медленно идет позади нас с
Чадом, а затем шепчет, - Эй, что насчет раннего с Паттоном…
- Прости. Я не ожидала, что он заплатит за меня…
- Я знаю. Все нормально, просто… если он предложит снова, я буду в порядке.
Серьезно. - Она останавливается и смотрит прямо на меня. – Думаю, что он милый и
отчасти хороший, но я не хочу его жалости. Хорошо?
- Ага, я не имела виду…
- Нет, мы в порядке, просто… если он узнает меня и влюбится в меня, то это будет
здорово, а если же нет, то такова жизнь. Уловила смысл?
- Место Битлз? - спрашивает Чад, когда они догоняют.
- М? – отвечаю я, растерянно.
- Что еще может помешать нам добраться до метро?
- Ожидание ваших медленных задниц, - отвечает ему Нат, а затем указывает на
гигантский красный знак на противоположной стороне улицы. – И мы здесь.
- Подождите, как далеко находится студия? – спрашиваю я, вспомнив
предупреждение Себастьяна об использовании осторожности в системе метрополитена. –
Мы не можем взять такси?
- Ой, ну перестань, - умоляет Нат. – Мы же в группе, и почти полдень. Что
случится, пока ты исследуешь Лондон?
- Я не позволю чему-нибудь с тобой случиться, - говорит мне Паттон, и все же я
чувствую сомнение, бегущее по моему напряженному телу. Затем он смотрит на Нат. – С
каждым из вас.
Улыбка, посланная ей, кажется настоящей, но она одна из тех, что он делится со
мной.
- Спасибо, – говорим мы в унисон, прежде чем Нат хватает меня за руку.
И мы идем к лестнице в ад - по крайней мере, вот как Себастьян описал его в своих
попытках повлиять на меня.
И я должна сказать, что реальность этого столь же безрадостная, как обозначение;
нет ложной рекламы на этом. Может ли кто-нибудь назвать это «лестницей»? Или
лабиринт? Я ощущаю себя, словно ищу моего младшего брата, одетого в полосатую
пижаму, в то время как Дэвид Боуи пытается сделать вдох в своих кожаных штанах, чтобы
убедиться, что он может петь песню гоблинов о магии.
Я мертвой хваткой держу руку Нат, с Паттоном и Чадом прикрывающими наши
спины, и она вдруг начинает смеяться.
- Что? – ляпаю я, ища глазами то, что вызвало смех.
- Ничего, - отвечает она, но не в состоянии удержаться от хихиканья.
Двери открываются, и мы входим. Она скользит вниз на сиденье, в то время как я
выбираю постоять, держась за шест.
- Серьезно, что, черт побери, смешного? – спрашиваю я снова, когда метро
начинает движение, моя рука крепче хватается за шест при толчке.
- Мы должны носить чертовы сумки на поясе! – она запрокидывает голову назад, ее
плечи трясутся от смеха.
Остальные пассажиры не обращают внимания. Они, наверное, привыкли к таким
психам в вагоне.
- Сумки на поясе? – Спрашивает Паттон, становясь позади меня.
Нат, наконец-то, делает глубокий вдох, вытирает глаза и объясняет. – Мы такие
забавные туристы! Я хочу сказать, оглянись вокруг, все либо в костюмах, либо на каблуках
едут на работу, либо с сумками на поясе и палками для селфи. И все же, мы испугались?
Только после этого мои плечи расслабились, и медленное, небольшое хихиканье
исходит от меня.
- О, Боже мой, ты права, - говорю ей. – В чем моя проблема? Я обычно не
трусишка!
Мы продолжаем смеяться, Чад и Паттон смотрят на нас, словно мы полные
болтающие идиотки, когда поезд останавливается.