и с парнем, которого не знаю.
Он ловит мой взгляд, мгновенно осознавая, что я смотрю… и на этот раз я не могу
прочитать его выражение. Крошечная усмешка немного кислая, а его серые глаза пустые и
бездонные.
У меня нет времени выяснять причину, потому что меня внезапно осеняет. Четыре
человека сидят за моим столом, и с Кингстоном сидят двое, а это значит…
Черт. Мы кого-то потеряли.
Он выгибает брови, наконец-то, хоть какие-то признаки жизни на его лице, тихо
спрашивая меня о причине тревоги на моем лице.
« Что случилось»? – он одними губами.
Я поднимаю шесть пальцев, хихикая от вспышки в памяти того, что когда-то это
могло означать между нами, и шепчу: « Только шесть. Мы кого-то потеряли».
Его глаза расширяются, а голова поворачивается влево и вправо, прежде чем он
смотрит на меня и вздыхает.
- Кто-нибудь видел Карсона? - спрашивает он с громким раздражением.
Я не могу ответить, видела я его или нет, потому что, если честно, понятия не
имею, кто такой Карсон, даже если бы он свалился на меня как манна небесная.
Никто другой также не может ответить, и когда я осматриваю местность, не вижу в
воздухе белого флага.
- Идите и заказывайте. – Встает Кингстон. – Я скоро вернусь. Если он появится,
наберите меня, пожалуйста.
Часть меня хочет кинуться и помочь ему в поиске, но я передумываю. Нет никакого
смысла в том, чтобы идти и увеличить наш счет «потерь». Поэтому я смотрю на улицу,
желая, чтобы появился белый флаг.
Вскоре подходит официантка, к счастью, она та, кто говорит по-английски, видимо,
заметно, что мы не говорим по-французски. Я заказываю себе и Кингстону выпить.
Но когда она возвращается и спрашивает о наших заказах, я отказываюсь выбирать.
- Ты же наверняка голодна, - говорит Чад, толкая меня в плечо.
- О, я голодна, но уверенна, что и Кингстон тоже. Не думаешь?
- Да, знаю, - его губы изгибаются в улыбке. – Ты и вправду очень милая девушка,
Эхо. Если он где-то накосячил, то он полный придурок.
Лейлани наклоняется, любопытство горит в ее глазах. – О чем вы болтаете? Я что-
то упустила.
- Ничего, - отвечает Чад коротко за меня, прежде чем наклонить голову, чтобы
сказать так тихо, чтобы только я смогла услышать. – Прости, только хотел тебя похвалить.
Даже не подумал.
- Все окей, - отвечаю я, а затем встаю с места, когда ловлю вспышку белого цвета
через улицу. – Карсон?
Парень оборачивается, когда я кричу, облегчение заметно на его лице.
Когда он подходит, я вытаскиваю свой телефон.
Я: Карсон найден, он здесь с нами.
Кингстон: Спасибо, возвращаюсь.
Я: Заказать тебе что-то?
Кингстон: Нет, я не хочу тормозить других. Приду намного позже. Наслаждайся.
Я: Наслаждаться чем? Я еще ничего не заказывала.
Кингстон: Почему?
Я: Я ждала тебя.
Кингстон: Моя ты хорошая. Ты устала притворяться?
Я: Не понимаю, о чем ты.
Кингстон: Ага, ты понимаешь.
Он прав. Я понимаю.
Я: Ты слишком уверен в себе.
Кингстон: Вполне.
Я: Откуда такая уверенность?
Кингстон: Потому что ты сейчас улыбаешься и покраснела? Ты делаешь это только
для меня.
Я поднимаю голову и без усилий обнаруживаю, что он стоит всего в нескольких
футах от меня, наблюдая за мной с заразной улыбкой и чувственным пламенем в его
глазах.
Я закатываю глаза и отвожу взгляд, поправляя салфетку на коленях.
- Карсон, - Кингстон присоединяется к нам во внутреннем дворике. – Рад видеть,
что ты нашел путь назад.
Он занимает свое место за другим столом и подзывает официантку, прося меню,
которое, как мы говорили, будет теперь на обед.
Я даже не осознавала, что солнце было немного ниже в небе, яркий оранжевый
цвет становится ярче, когда верхний слой приобретает оттенок фиолетового, начиная
двигаться.
Сегодня, учитывая то, что мы видели много чего более ошеломляющего и
сюрреалистичного за последние время, похоже, все пролетает мимо меня.
Глава 13
В то время как мы закончили с едой, я думаю, все осознали, какой это был долгий
день. В нас у всех присутствует чувство лени, и я замечаю несколько зевков и сонных глаз.
Будет ли приятней вернуться в отель на автобусе или такси, и продолжить завтра на
отдохнувших ногах? Думаю, да.
Эйфелева башня теперь пылает, как маяк, маня нас к себе, и поэтому все голосуют