Кингстон : Ах, ну значит, они украли твою историю, Любовь моя.
Я определённо несправедливо судила девушек, оказавшихся под его чарами. У них просто не было выбора. Он уж очень хорош.
Я : Как ты догадался?
Кингстон : Я искал «информацию об Эхо Келли», а затем наткнулся на это. То, что нужно. Прекрасно сказано.
К этому — к нему — можно привыкнуть. И грани обозначенные в моей голове, как и легкодоступное сердце, могут быть полностью уничтожены, но я не могу допустить этого.
Поэтому я заставляю себя снова переключиться в режим друга и ответить соответствующим образом.
Я : Ты на правильном пути. Лучше прибереги эти слова для некоторых из тарталеток.
Я немного смущаюсь, отправляя последнее сообщение.
Я : Я опаздываю. Хорошего дня, плейбой!
Я бегу в школу, задыхаясь по двум причинам, но довольная собой, потому что вернула контроль над ситуацией, в которой я не хочу копаться.
Во-первых, ты не перестанешь быть застенчивым интровертом, если начнёшь встречаться с Кингстоном Хоторном — обольстителем с лицом, идеально подходящим для фантазий, с телом человека не от мира сего и с окружением знаменитости — ведь он не из тех парней, кто будет целовать твои ноги или упиваться тобой. А во-вторых, принятие дружеской стороны — верное решение, потому что сообщения продолжающие приходить весь остаток дня, подтверждают слова, сказанные мною ранее.
Вот, например: во второй половине дня, у меня в кармане вибрирует телефон. В тот момент, когда учитель отворачивается, я принимаюсь читать под столом от него сообщение. Это фотография девушки, которую я вижу впервые в своей жизни, и я пребываю в растерянности, пока мой телефон не вибрирует снова.
Кингстон : Нужен мой Эхо-метр. Что думаешь?
Я : Она может произносить полные, связные предложения, которые хоть как-то имеют отношение к теме разговора?
Кингстон: Ты восхитительна. Если не сравнивать с ТВОИМИ сообщениями, то у неё всё нормально с этим.
Ну раз он так говорит.
Но прежде чем я успеваю ответить, он присылает ещё одно сообщение.
Кингстон : Да, она и вправду говорит по-английски.
Я : Возможно, пока ты не вывернул себе шею, скажешь каким цветом её нижнее бельё?
Я поднимаю глаза и окидываю взглядом комнату. Учительница всё также стоит отвернувшись, царапая что-то на доске. Я понятия не имею, о чём она говорит сегодня, да и мне, если честно, не интересно. Кингстон на фоне всего этого — весёлое развлечение. И я не могу припомнить, когда в последний раз вот так отвлекалась.
Он заставляет меня улыбаться, смеяться… размышлять. Своими прекрасными шутками он бросает вызов моему разуму, который слишком долго был без достойного соперника. С его появлением моя жизнь озарилась множеством новых цветов — невероятно ярких, которые я открыла для себя, и за что я чрезмерно признательна.
Я ужасно скучаю по своему брату. Да, это правда. Но я рада, что Кингстон здесь.
Кингстон : Она походу не носит его вообще.
Я не уверена, пытается он меня рассмешить или нет. Но надеюсь. Так или иначе, это срабатывает, и я прикрываю рот рукой, заглушая свой смех. Не знаю, почему меня это так насмешило. Возможно, из-за моего хорошего настроения.
Я : Считаешь, из-за этого факта ей автоматически можно поставить 10? Что тебе от меня нужно?
Кингстон : Кое-что. И нет, я тут обнаружил, что кое-кто, кто появился в моей жизни, помог мне немножко поднять свои стандарты.
Я улыбаюсь, радостная от того, что внесла хоть какую-то лепту. Кингстон должен быть разборчивее. Он должен подобрать себе такую девушку, которая будет его достойна.
Кингстон : Я могу получить оценку? С каждой минутой, что ты заставляешь меня ждать твоего решения, она становится всё влажнее.
Я : Возможно, она и без нижнего белья, но чтобы оценить справедливо, мне нужно больше информации. Её смех: он человеческий или писклявый, типа больше похож на звуки животного?
Кингстон : Определённо последнее.
Я: Попроси её произнести слово по буквам.
Проходит несколько минут. Бедная девочка — могу представить, как она морщит лицо, оказавшись впутана в это «милое» недоразумение.
Кингстон : Провалилась.
Я хихикаю, прежде чем принять решение. Чувствую себя немного виноватой за такую предвзятость, но фальшивый смех, не способность произнести слово по буквам, да ещё и без трусиков? Неа.
Я : Двоечка.
Кингстон : Согласен. Благодарю тебя за блестящую мудрость.
Я : Делаю всё, что в моих силах. Теперь мне нужно немного поучиться. И ты тоже должен последовать моему примеру.
Либо он залип с «двоечкой», несмотря на мою ей оценку, либо решил последовать моему совету и принялся за учёбу, потому что я ничего не слышала от него до обеда. И в следующем его сообщении прикреплено другое фото.
Кингстон: Как насчет неё? Она обладает определёнными «религиозными» качествами.
Я буквально выплевываю напиток, только что набранный в рот, на людей, которые теперь смотрят на меня.
— Ты чего это? — возмущается Саванна, вытирая кока-колу со своего свитера.
— Ничего, извини, — бормочу я, глядя вниз на свой айфон.
— Я серьёзно, что там такого интересного? Ты даже не слушаешь, что я тебе говорю, — ноет она, забыв, что на меня не действует «этот» голос. Он работает только на Себастьяна.
Я : Потому что она и ЕСТЬ религиозная. Это же миссис Турман, ЖЕНА пастора! Брось это дело, плейбой. БРОСЬ. ЭТО. ДЕЛО. И я знаю, что ты не выбирал класс религии, тогда почему ты находишься рядом с ней? Ох, Боже. (Прости за каламбур).
— Ну, по крайней мере, я пыталась, — фыркает Саванна. — Удачи тебе с твоей Ерундовой Перепиской, или чем ты там занята. Увидимся возле грузовика позже.
Она уходит прочь, и я чувствую, что поступила плохо, но это чувство не настолько сильное, чтобы заставить меня поднять голову и ответить.
Остальная часть обеда проходит спокойно, и после него я иду к своему шкафчику, чтобы избавиться от своего барахла и прихватить книги для следующего занятия. Всё это время я с нетерпением жду, что мой телефон вот-вот завибрирует.
Что и происходит чуть позже, где-то на пятом уроке: на моём последнем школьном занятии в этот день.
Это другое фото.
Эм. Вау.
Я : Кингстон, это ПАРЕНЬ.
Кингстон : Уверена?
Я : Вполне.