Я отхожу и не оглядываюсь, искренне удивляясь тому, что он меня отпускает. Но в последнее время это нас объединяет — я несусь вперёд, а он следует позади, следя за моей безопасностью. Сегодняшний вечер ничем не отличается. Я не слышу и даже не вижу его, но мои чувства говорят мне, что он не далеко.
Вот поэтому, когда вхожу в красивый парк с фруктовыми деревьями спустя час и сажусь на лавку, сделав достаточное количество фотографий ночного города, я выкрикиваю:
— Здесь хватит места для двоих.
Менее чем через минуту, он садится рядом со мной.
— Я ещё никогда не был так напуган, — мрачно произносит Кингстон, глядя вперёд.
— Никогда? — недоверчиво переспрашиваю я, разглядывая его сбитый с толку, но всё ещё поразительный профиль.
— Не так. Мысль о том, что с тобой могло что-то произойти… — он с трудом сглатывает. — Как и прошлой осенью, с той грёбаной лестницей… Я не позволю тебе снова пострадать. Всё, что я чувствовал, был чистейший ужас.
— Ага, я тоже. Представь, что чувствовала я. Я думала, что умру.
— Прости, что напугал, но мне нужно было заставить тебя понять.
— Тогда и ты извини, что я ударила тебя, но мне нужно было выбраться.
— Не извиняйся. Рад был увидеть, как ты дерёшься, — он издаёт короткий, поверхностей звук — смешок без толики настоящего юмора.
После долгого молчания, он шепчет:
— Я потерял тебя.
— Что? — я поворачиваюсь к нему, но Кингстон не смотрит на меня, его взгляд сосредоточен на луне над нами. — Ты был прямо за мной.
— Ранее, когда ты ушла из отеля, я не мог тебя найти. Я знал, что ты была где-то там… одна… и неважно, как быстро я бежал, я не видел тебя. Переживал, может, мне стоило свернуть и пойти другим путём, но я не был уверен, куда ты пошла, и мысль о том, что я могу ошибиться пугала меня ещё больше. Я никогда не чувствовал подобного, чувства буквально затопили меня… я должен был следить за твоей безопасностью, но один неправильный поворот и… — он прерывисто выдыхает. — Слава богу, мои инстинкты не подвели.
У меня нет слов, но его — самые значимые, что я когда-либо слышала. Медленно, я кладу руку поверх его, и он переплетает наши пальцы, сжимая их.
— Мне, наверное, стоило сказать тебе, что я собираюсь прогуляться. Мне жаль, правда, и ты заставил меня понять, что мне следует быть более осмотрительной. Но ты должен дать мне пространство, Кингстон. Ты должен доверять мне в том, что я могу позаботиться о себе сама. Если нет, ты перекроешь мне воздух.
Он наконец-то смотрит на меня.
— Ты ещё не поняла, Эхо? Ты так глубоко забралась мне под кожу, что одна мысль о том, что я снова тебя потеряю… Я не могу сделать этого. И не сделаю, — он снова отворачивается, проводя рукой по лицу. — Можешь считать сегодняшнюю ситуацию чем-то экстремальным, и, пожалуй, так и было. И я знаю, что мы только друзья, но слишком, блядь, плохо. Злись сколько влезет. Лучше ты будешь расстроена мной, чем окажешься с опасности.
Я освобождаю руку, не в силах игнорировать захватывающие эмоции, что стучатся в моё бешено стучащее сердце.
— Как ты вообще узнал, что я ушла?
— Ах, любовь моя, я множество раз говорил тебе, что у меня есть свои способы, — он одаривает меня ухмылкой, и она мгновенно улучшает настроение. Благодарная, я улыбаюсь в ответ. — Ты должна пообещать мне, что не станешь больше бродить по городу в одиночку.
— Обещаю, — с лёгкостью поддаюсь я, сегодняшний страх ещё пульсирует по венам. — Но напугаешь мне ещё раз подобным образом, и следующий мой удар приземлится гораздо ниже.
— Спасибо. Не уверен, как я объясню твоему брату или отцу, что ты улизнула прямо у меня из-под носа.
— Так ты на самом деле общаешься с моим братом?
Он кивает.
— Общаюсь.
Это одно слово открывает истину. Если Себастьян разговаривает с ним, значит, у него нет причин этого не делать. Но я отказываюсь вникать в это, пока полностью не восстановлюсь поле своего недопохищения.
— Ты ведь мог просто позвать меня по имени, знаешь ли?
— Да, я понимаю это… сейчас. Но я был так напуган лишь однажды, поэтому не увидел смысла и перешёл сразу к «показательному» действию, в которое вылилась моя реакция. Но пусть так, я почти не жалею о сегодняшнем вечере. Дело не в том, что я контролирую тебя или подавляю, а в том, что я переживаю за твою безопасность. Достаточно честно?
— Хорошо, — бурчу я, — меня клонит в сон. Я уже надышалась свежим воздухом.
Он усмехается.
— Как скажешь.
Мы направляемся обратно в отель, но в этот раз Кингстон идёт рядом со мной.
— Спасибо за ужин. Это было очень мило с твоей стороны.
— Всегда пожалуйста.
Кингстон провожает меня до самой двери моей комнаты и прежде, чем я закрываю её, он говорит свои прощальные слова голосом, который едва ли громче нежного шёпота:
— Спи сладко, любовь моя.
Глава 12
— Проснись и пой, солнышко! Пора увидеть Париж!
Я сдёргиваю покрывало со спящей Натали, ощущая головокружение и желая поскорее увидеть Город Огней при дневном свете. Я уже оделась, пока она пытается открыть хотя бы один глаз.
— Иди без меня, — стонет она, пряча голову под подушку. — Похмелье… хуже некуда.
Я не слышала, в котором часу она пришла прошлой ночью, благодаря силе снотворного, но судя по запаху алкоголя, что витает вокруг неё и зеленоватому оттенку её лица, догадываюсь, что поздно, или очень рано, зависит от того, с какой точки зрения посмотреть.
— Нат, вставай, — умоляю я. — Прими душ. Я принесу тосты и аспирин, и тебе станет лучше. Ты же не хочешь пропустить Париж!
— Прости… ни… единого шанса… что я покину… кровать, — стонет она, её слова едва ли можно разобрать. — Прикрой меня… повеселись. Выключи свет, когда будешь уходить.
Так тихо, как только могу, я хватаю воду из мини-холодильника, две таблетки ибупрофена из своей сумочки и оставляю всё это на ночном столике у её кровати. Затем беру из ванной мусорное ведро, ставлю его возле её кровати, и, выключив свет, тихо закрываю за собой дверь.
Думаю, надо сделать для неё побольше фоток. Потому что знаю, что как только её мозг начнёт мыслить трезво, она пожалеет о том, что всё пропустила. Плюс, кажется, у неё большая страсть к фотографиям.
— Вот ты где, — произносит Кингстон, держа в руках планшетку, когда я выхожу в лобби. — Где Натали?
— Она…эм… нехорошо себя чувствует, поэтому отсыпается.
— Сегодня утром это в моде, — цыкает он, хмуря брови.
Я осматриваюсь вокруг и только тогда понимаю, что он имеет в виду. Здесь всего семь человек из группы, не считая Кингстона. Наверное, не хилая вечеринка была вчера ночью.
— Эй!
К нам подходит Чед, останавливаясь возле меня.
— Пэттон на сегодня тоже сошёл с дистанции, так что можем позависать вместе, если хочешь.
— О, да, звучит прекрасно, — я неуверенно улыбаюсь, абсолютно забывая и не осуждая его за то, что увидела той ночью. — Ты пропустил вчерашнее веселье?
— Неее, только виски. Я больше по пиву. Из всех остановок нашего тура Париж я ждал больше всего. Я не собирался просрать его!
Громкий шум пугает меня, и моя голова дёргается в сторону источника.
— Прошу прощения, — угрюмо бурчит Кингстон, наклоняясь за планшеткой, которую уронил на мраморный пол. — Но теперь, когда вы обратили на меня внимание, — продолжает он, обращаясь к группе, но по-прежнему удерживая взгляд исключительно на мне, — я бы хотел предложить прогуляться по запланированным на сегодня местам пешком. Погода изумительная, и держаться друг друга будет не сложно, учитывая такое маленькое количество. Возражения есть?
Я задерживаю дыхание, молясь, чтобы никто не жаловался, потому что прогулка звучит идеально, и я с облегчением выдыхаю, когда все молчат.
— Очень хорошо, тогда давайте начнём. И запомните, если кто-то отстанет от группы, звоните мне на мобильный, мы остановимся и подождём. Также можете поднять флажок, это поможет нам разыскать вас, — он проходит между нами, вручая всем белые флажки на маленьких палочках. — Вопросы?