Би Джей
Клянусь! Другой такой истинной красоты я не видел.
Уильям Шекспир, «Ромео и Джульетта»
Ох Лейла. Смотрю на нее — одета так, словно собирается на собеседование в банк. Розовая в белую полоску рубашка, идеально сшитая, почти мужской черный пиджак, и самый несексуальный предмет одежды, который я имел когда-либо несчастье видеть: темно-серая юбка до середины колена.
И все-таки, немного удивлен от того, какое облегчение испытываю, увидев ее. Какая-то часть моего мозга до сих пор не может свыкнуться с мыслью, что она пришла, причем по своей собственной воле. Я поднимаюсь на ноги.
— Привет Би Джей, — приветствует Риа с большой дружелюбной улыбкой.
— Привет, дикая кошечка, — легко отвечаю я.
Она мило надувает губки и тянется ко мне, чтобы поцеловать меня в щеку. В тот момент, как ее губы дотрагиваются до моей кожи, я перевожу взгляд на Лейлу. Она стоит, прикусив нижнюю губу. Черт побери! Какие великолепные у нее губы, и кое-что увеличивающееся на один дюйм у меня в штанах. Риа отрывается от меня с причмокиванием.
— Лейла, — я лениво окидываю ее взглядом. Господи! Я схожу с ума, желая ее.
У нее на щеках расплывается румянец, но голос по-прежнему мелодичный.
— Би Джей.
— Присаживайтесь, — приглашаю я. — Что вы, девочки, хотите выпить?
Официантка уже вошла в комнату и нервно ожидает моего знака у нас за спиной.
— Шампанское, — говорит Риа, аккуратно опускаясь в кресло напротив меня.
Я вопросительно поднимаю бровь, глядя на Лейлу.
— Ты тоже?
Она пожимает плечами.
— Хорошо, — соглашается она и опускается в кресло рядом с Риа.
— Принесите Болланже, — говорю официантке. (Знаменитый дом был основан в 1829 году Жаком Болланже около Эперне и до сих пор сохраняет положение независимого семейного предприятия. Прямой потомок основателя, руководящий сегодня производство шампанского Bollinger, носит фамилию Монгольфье, принадлежавшую когда-то знаменитым братьям-воздухоплавателям.)
Она кивает и несется к выходу, как будто я готов ее укусить. Я сажусь и вальяжно обхватываю свой стакан с пивом.
— У тебя работает еще Берти? — спрашивает Риа.
— Конечно. Она скорее умрет, чем уйдет от меня.
Глаза Лейлы становятся огромными.
Риа смеется.
— Да точно. Ты имеешь ввиду, что скорее умрешь ты, если она уйдет от тебя.
Риа поворачивается к Лейле.
— Берти была уборщицей во Флориде и приехала сюда проведать свою племянницу, которая встречалась с Би Джеем. Племянница пригласила его к себе домой, и Берти приготовила ужин, остальное уже история. Она потрясающая. Она единственная может совмещать комфорт американский с европейский кухни, использует мексиканские и азиатские рецепты. Ты не поверишь, насколько хорошо у нее получается. Трудно представить, но все эти богатые люди, способные позволить себе лучший ресторан в Лондоне, идут сюда, чтобы с удовольствием поесть у Берти уборщицы.
— Вау!
Лейла смотрит на меня.
— Но ты же предпочитаешь простую еду, не так ли?
— Тарелку с жареным цыпленком, и я буду считать себя самым счастливым человеком, — отвечаю я.
Риа смеется.
— Мне нравится приходить сюда.
Прибывает шампанское, официантка наполняет бокалы, девушки из вежливости делают по маленькому глоточку.
Раздается рингтон телефона. Лейла и Риа роются в своих сумочках. Риа смотрит на экран, хмурится, и говорит:
— Извините, но мне нужно ответить.
— Конечно, — говорит Лейла.
Я бесстрастно смотрю ей в глаза.
— О, нет, — восклицает Риа резко. — Не-е-ет. Правда? Ты хочешь, чтобы я приехала?
Я наблюдаю за Лейлой, которая с тревогой не сводит глаз с Риа.
— Не волнуйся. Я возьму такси. Буду через 20 минут. Нет, нет, конечно, нет. Нет, они не будут возражать.
Она заканчивает разговор и смотрит на меня, потом переводит взгляд на Лейлу.
— Мне очень жаль, но у моей подруги кое-что случилось. Я должна поддержать ее. Надеюсь, вы не будете возражать?
Я отрицательно качаю головой.
Лейла ничего не говорит, просто уставившись во все глаза смотрит на Риа.
Риа поворачивается ко мне.
— Ты позаботишься, чтобы доставить Лейлу домой, не так ли?
— Конечно, я отвезу Лейлу, — отвечаю я.
16.
Лейла
Один уголок его рта приподнимается вверх, мне нравятся его губы. И его ответ, что он отвезет меня звучит, каким-то тягучим и сексуальным. Держу пари, что он точно сможет меня отвезти. Молча, я наблюдаю, как Риа быстрыми глотками выпивает свой бокал шампанского, с тоской взглянув на бутылку, встает и подходит ко мне. Я целую ее в обе щеки, дотрагиваясь до ее кожи своей щекой, она тоже самое потом проделывает с Би Джеем и уходит.
Я встречаюсь с его глазами.
— Нет никакой чрезвычайной ситуации, да?
Совершенно невозмутимо он ухмыляется.
— Конечно же, нет.
Я встаю.
Он смотрит на меня снизу-вверх. Его взгляд больше не ленивый, а мягкий. Он не мигая, яркими глазами с проницательностью смотрит на меня.
— Ты повзрослела, Лейла. Тебе на самом деле не нужна сиделка, не так ли?
— Нет, но мне не нравится, когда мной манипулируют.
— Ты бы сама пришла ко мне?
Я делаю паузу.
— Не думаю.
— Ты хочешь, чтобы я позвонил и вернул Риа? — мягко интересуется он.
Я опускаю голову, потому что не уверена. Я же все равно уже здесь. Мой гнев абсолютно нерационален, вероятно, результат нервов.
— Присядь, — тихо говорит он. — Обещаю, что ты попробуешь самого лучшего жареного цыпленка, которого тебе когда-либо доводилось есть.
Я делаю глубокий вдох и снова опускаюсь в свое кресло. Он улыбается.
Все-таки есть что-то в этом мужчине.... Даже когда ему было 15, и я любыми средствами убеждала его, что он мне неприятен, он все равно устойчиво продолжал беззаботно пялиться на меня. Теперь же, когда он вырос и для меня является табу, его магнетизм манит неудержимо. Я хочу его. Я хочу его с такой силой, намного больше, чем хотела что-либо в своей жизни. Я хочу его так сильно, что испытываю даже боль где-то глубоко внутри себя.
— Ты голодна? — как бы между прочим спрашивает он, тоном совершенно не соответствующим, нежели говорят его глаза.
Мой здравый рассудок отключился, уйдя в подполье, видно не имея настроения болтать ни о чем или обжиматься друг с другом, или же есть. На самом деле, он хочет совершенно другого. И хочет он трахаться... с этим безмозглым членом невероятных размеров.
Я отрицательно качаю головой и опускаю глаза на его сексуальные губы, испытывая голод.
Он приподнимает бровь.
— Ты светишься сексом сейчас.
Мое дыхание становится быстрее.
— Ох, прости, что?
Его ноздри подрагивают.
— Ничего. У меня бешеный стояк на тебя.
Господи, он произнес это глубоким низким и сексуальным голосом. Странно, моя семья заставила меня поверить, что я сделана из сахара и пряностей, и ко всему прочему идеальна, а у меня оказывается присутствует внутренний зуд, который делает меня распутной и похотливой.
Я встаю и подхожу к двери, закрывая ее на замок.
Он поднимается.
— Подойди и покажи мне, насколько ты мокрая.
Я иду к нему. Находясь в трех шагах, я прыгаю на него, обхватив руками за шею, а ногами вокруг его бедер, мои влажные трусики трутся о его твердую выпуклость на джинсах.
Он подхватывает своими большими ладонями меня за задницу.
— Сейчас ты расскажешь, Принцесса.
Я медленно облизываю нижнюю губу.
Он стонет.
— Святое дерьмо, Лейла.
Наклоняюсь ближе к его уху, обдавая горячим дыханием.
— Как насчет жареного цыпленка?
— К черту жареного цыпленка.
Я смотрю на него из-под полу опущенных ресниц.