— Пожалуйста.
Выражение его лица смягчается, и он расслабившись, позволяет положить свою руку себе на живот. Глядя на меня его глаза темнеют, мы ни на секунду не отводим взгляда друг от друга. «Толкнись, Томми, толкнись», — молю я про себя. В этом мире не существует никого, только я и Би Джей, и еще… толчок. Сильный. Мы оба чувствуем его. Кто-то еще только что вошел в наш мир. Мы улыбаемся, с удивлением уставившись друг на друга.
— Он говорит «привет», — говорю я.
— О Господи! — бормочет вдруг Би Джей.
— Это наш Томми, — отвечаю я.
— Это наш Томми, — повторяет он прерывающимся от волнения голосом.
Он тянет за низ моей рубашки, прикрывая живот, и аккуратно продевая пуговицы в петли.
— Пойдем, принцесса, нужно отвезти тебя и малыша домой.
40
«Жизнь следует прожить подальше от печали».
Осталось всего лишь 20 дней на моем календаре. Сейчас темно, когда я спускаюсь по лестнице виллы, держась за шершавые деревянные перила. Я прохожу через красиво оформленную комнату, в которой сногшибательный витиеватый обеденный стол, гигантские ракушки, свисают с потолка в определенном элегантном порядке на открытые окна. Беззвучно ступая босыми ногами, я раздвигаю двери, находясь на вилле в Тулуме, куда меня привез Би Джей на эти выходные, принадлежащей наркобарону Пабло Эскобару.
— Почему Мексика? — взволнованно спрашиваю я в самолете.
— Это сюрприз, — отвечает он с улыбкой.
И в полночь я понимаю, что он нанял людей, которые развесили на ниточках синие фонарики по всему пляжу, играет группа «Марьячи», а на циновках прямо на песке стоит кувшин с безалкогольным коктейлем.
— Не узнаешь? — спрашивает он.
И его вопрос заставляет меня вспомнить — конечно же, он оживил мою любимую песню, и дополнил ее без алкогольной «Маргаритой», переливающимися синими огнями под мексиканским небом с «Мариачи» в полночь — «Ты со мной?»
Я заплакала.
Сейчас, когда я иду по белому песку, утопая ногами и стою у кромки воды, обхватив живот, говорю:
— Смотри, где мы находимся, Томми, — прохладный утренний ветерок обдувает лицо, убирая волосы. Мне хочется почувствовать, как морская вода будет накатывать на ноги, которые стали невероятно чувствительными. Я до сих пор стою с закрытыми глазами, когда подходит Би Джей и встает рядом со мной. Я поворачиваю к нему голову — брови представляют собой прямую линию, и его лицо испещрено тенями.
— Из окна ты была похожа на русалку, такую красивую, что я боялся прикоснуться к тебе, мне казалось, что ты призрак, — тихо говорит он.
Я улыбаюсь.
— Давай сядем рядом, здесь настолько спокойно.
Мы идем по кромке воды, садимся на белый песок, и молча наблюдаем за восходом солнца. Все стало по-другому, каждую минуту мы стараемся проводить вместе, поскольку стали осознавать — каким драгоценным подарком обладаем — мы все еще живы.
Красный, оранжевый, желтый. Небо становится удивительным калейдоскоп цвета. Рядом с нами на песке лежит брошенная банка кока-колы. Это тоже жизнь. Я поворачиваюсь к Би Джею. Его лицо светится золотисто-красными оттенками.
— Я люблю тебя, Би Джей.
Он наклоняется ко мне, как будто хочет заглянуть глубоко в душу, чтобы понять на самом деле ли это так.
— Что? — спрашиваю я его.
— Я вспомнил ту первую ночь, когда обнаружил тебя в своей спальне.
Я ухмыляюсь.
— Когда ты отшлепал меня?
— Когда ты была такой мокрой?
— Ты никогда не говорил мне об этом. Ты был жестким?
— Как камень.
Я смеюсь.
— Зачем ты пришел в свою комнату?
— Я последовал за тобой. Я видел, как Риа повела тебя наверх, и когда ты долго не возвращалась, я решил, что ты решила заглянуть в мою спальню.
— И что ты подумал, когда увидел меня там?
— Когда я застал тебя, крадущей мою булавку для галстука?
— Ммм…
— Я не мог поверить своим глазам. Лейла Иден находится в моей спальне и пытается украсть у меня то, что ей точно не принадлежит. Все мои рождественские мечты осуществились в тот момент.
Я беспечно пожимаю плечами.
— Я не собиралась красть, и даже не думала, что краду, поскольку это принадлежало мне. На булавке для галстука было выгравировано мое имя, но у меня такое чувство, что оно было выгравировано не только там, но и на твоем члене.