Хотя кто знает?!” Телефон умолк, Оксана отчаялась его услышать. “Завтра ругани будет! Как бы сгладить ее плохое настроение?! Ведь про “Рост” рассказывать нельзя! Она сама сказала, что будет презирать меня, если я вступлю в “Рост”. И разбираться не станет, что я вступил по приказу начальства. Нет уж! Лучше я расскажу обо всем потом, когда моя статья раскроет истинные мои намерения. Тогда она не станет меня презирать”.
Размышляя так, Игнат прислонился к прохладному железу двери и сполз по ней на пол. Он опять отчаянно скучал.
— Я живу в этом доме, — указала Оксана на розовое двухэтажное здание. Жабик огляделся, кивнул на высотные дома по ту сторону двора.
— Почему те дома большие, а этот маленький?
— Как тебе сказать... — растерялась Оксана. За то время, пока они добирались до дома, она уже поняла, что в Жабике есть что-то от ребенка. Порой он задавал самые неожиданные и детские вопросы. Вот и сейчас она не знала что ответить.
— Славно, наверное, жить на верхнем этаже поближе к солнцу! — мечтательно проговорил Жабик. Оксана удивленно повернулась к нему, он задумчиво глядел на небо, его выпуклые глаза загадочно мерцали в свете фонарей.
Над городом уже давно властвовала ночь, звезды пятнали небо еле заметными точками. В городе горят фонари и подсветка зданий, реклама прорезает небо лучами прожекторов. Звезды блекнут и отходят на второй план в сравнении с блеском города. С пустым блеском.
— А мы тоже живем на последнем этаже, — рассмеялась Оксана. — И нисколько не грустим, что этаж всего второй.
Жабик поглядел на нее и рассмеялся странным квакающим смехом. За этой беседой они вошли во двор. Оксана глянула на свои окна и нахмурилась.
— Что такое? Где его носит так поздно? — пробормотала она.
Жабик резко остановился.
— Что случилось? — повернулась к нему Оксана.
— Ты не говорила Жабику, что живешь не одна.
— Да... — смутилась Оксана. — Я живу с парнем. Для меня это само собой разумеется...
Вдруг Оксана поняла, что ведет в дом незнакомого человека, пускай и сохранившего ее честь, а может, и жизнь. В голову прокрались подленькие мысли: а ну как он сам нечист душой. Пустишь его домой, а он стукнет по голове, вынесет вещички, а то и похуже...
— У меня и соседи есть! — поспешно добавила она. Тут же кольнула совесть. Что за неподобающие мысли? Человек тебя спас, ему пойти некуда. В конце концов, он не напрашивался, ты сама его притащила. — А Игнат — он хороший! Вот увидишь!
Она сказала это и тут же представила, как хороший Игнат придет среди ночи и увидит Жабика, спокойно посапывающего на раскладушке. Губы сами собой расплылись в улыбке. Ради такого зрелища стоит привести Жабика домой.
Она наткнулась на внимательный взгляд Жабика и вздрогнула. Он так смотрит, словно знает ее мысли.
— Ну... гм... — Она кашлянула, чтобы скрыть смущение. — Игнат шляется где-то! Он у меня журналист... Занят всегда. Но соседи наверняка дома.
Они подошли к подъезду. Жабик хотел что-то сказать, как вдруг это случилось. Словно тень накрыла его лицо, он квакнул жалобно и замер. Оксане показалось, как кто-то невидимый схватил ее и ударил о стену дома. Перед глазами быстро продернули черное покрывало.
— Шевельнешься — глаз твой на асфальт стечет! — плетью ударил по ушам стальной голос.
Оксана вздрогнула, заморгала недоуменно. Перед ней стоял Жабик, бледный, словно обсыпанный мукой. Оксана недоуменно моргнула и попыталась вспомнить: всю дорогу его лицо было таким белым или, может быть, фонари двора дают такой странный оптический эффект.
— Что с тобой? — спросила она Жабика.
— Ничего, — сказал тот хриплым голосом. — Воспоминания тревожат Жабика. Воспоминания...
Оксана хотела переспросить, но умолкла. Странно. Чьи слова прозвучали у нее в ушах? Это было так реально. Хотя очень похоже на галлюцинации. Ведь рядом никого нет. Оксана отбросила сомнения, ее рука легла на ручку подъездной двери. Дверь тихонько скрипнула, открывая зев и впуская в чернильную темноту подъезда.
— Черт! Опять кто-то выкрутил лампочку! — возмущенно воскликнула она. — Иди за мной. У нас на втором этаже должна гореть...
И они двинулись в темноту. Оксана шла первой, нащупывая ногами деревянные ступеньки. Сзади глухо стукнула дверь, отрезая их от тусклого света фонарей и звезд. Оксана почувствовала себя неуютно. Вокруг темнота, сзади пыхтит в затылок это странное существо...
Она взлетела на второй этаж, под ногами ступеньки проскрипели давно изученную симфонию. Она поспешно шагнула через площадку второго этажа, рука скользнула по стене, нащупала выключатель. Щелчок — свет залил площадку. Оксана обернулась и наткнулась на Жабика.
— Ой! — воскликнула она. Ей казалось, что вбежала очень быстро, да и шагов за спиной слышно не было. Но оказалось, что он следовал за ней шаг в шаг. Без света в незнакомом подъезде. Она вспомнила, как блестели его глаза в ночи, и подумала: уж не видит ли он в темноте?
— Жабик благодарит Оксану, — проговорил он, переступая с ноги на ногу. — Но... нехорошо идти, если Оксана не одна. Супруг Оксаны может обидеться.
— Ха! — Ничто другое не могло придать Оксане такого пренебрежительного вида, как упоминание о возможном недовольстве Игната. — Во-первых, он мне не супруг, — заявила она безапелляционно. — Во-вторых, он будет только рад спасителю его девушки. Игнат — он добрый. Вот увидишь. Может, о тебе даже в газете напишут.
Глаза Оксаны загорелись, она продолжила, подкрепляя слова широкими жестами:
— Последний рыцарь города! Спас беззащитную девушку от двоих огромных насильников. И фотография... хотя нет, фотографию не нужно. Разве что мою...
— Нет! — Жабика напугала подобная перспектива. — Не надо фотографии!
— А? — вернулась из грез Оксана. — Хорошо, не будем! А еще у меня славные соседи! Может, ты отвлечешь их на себя и нам хоть разик удастся утром умыться по-человечески...