-Да?
- Это я. Узнал?
- Э-э... Да, конечно. Но должен сказать, Стив, ты не совсем вовремя. Понимаешь, у жены бессонница и она уже приняла лекарство...
- Послушай, -проговорил Лангелан, сдерживая нараставшую ярость. Послушай меня внимательно. Когда-то я спас твою задницу, Джим. И кроме меня, никто не смог бы этого сделать. Ты не забыл?
- Я ничего не забыл. - Голос Джима утратил оттенок недовольства, однако радушным не стал.
- Так какого же черта ты начинаешь болтать о проблемах своей жены? Может, ты думаешь, я развлекаюсь? Вот что: выбрось-ка все это дерьмо из головы. Мне плевать, бессонница у твоей жены или еще что. Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, Джим, и сделал немедленно. Ты понял? Я очень на это рассчитываю.
На том конце провода послышалось невнятное бормотание - видимо, микрофон прикрыли ладонью. Наконец Джим быстро сказал:
- Я все сделаю. Подожди, только переключу телефон.
Возникла пауза.
Лангелан взглянул сквозь стекло на улицу - парень все еще возился с его машиной.
- Я слушаю. Говори, Стив.
- Возьми ручку и блокнот, записывай: Леонард Армистед. Возраст - около шестидесяти. Меня интересует все, буквально все, что ты сможешь раздобыть: откуда он родом, ближайшие родственники, где получил образование, последнее место работы. Словом, все - номер водительского удостоверения и карточки социальной страховки включительно.
- Когда тебе нужна информация?
- Через восемь часов. Максимум -через двенадцать.
Джим застонал:
- Да ты представляешь, скольких людей я должен буду...
- Представляю, - отрывисто сказал Лангелан. - Я перезвоню. И постарайся, чтобы я застал тебя с первого раза.
Он вышел из здания станции.
Парнишка шагнул навстречу, на ходу вытирая руки.
- С вас семнадцать восемьдесят, мистер. Позвонили?'
- Да, - сказал Стивен, расплачиваясь. - А ты говорил, связь плохая.
- В непогоду она всегда рвется. Значит, вам повезло.
"Возможно. Возможно, и так, малыш. Правда, я не совсем в том уверен".
Собственно, все сводилось к простому вопросу: кто?
Кто направил его в офис констебля?
Узнать это было абсолютно необходимо по двум причинам. Во-первых, нельзя, чтобы нечто подобное повторилось. Но основное заключалось в надежде, что тот человек выведет его на Филипа Спаатца. Правда, в том не было стопроцентной уверенности. Но Лангелан чувствовал, что это возможно. Хотя действовать придется особенным образом - иначе вместо Спаатца мозги вылетят, скажем, у мэра этого поганого городишка.
Так же, как у того злополучного констебля.
Ни разу за все годы Лангелан не убил полицейского.
Он вообще выполнял контракт практически безупречно и не забрал жизнь ни одного копа. Это было очень важным: у полиции не имелось к нему личного счета.
Теперь все изменилось. Случись ему попасться - и любой полицейский от Восточного до Западного побережья сделает все, чтобы он не дожил до суда. Мысль эта наполняла его бешенством.
"Они поплатятся. У них просто не возникало до того серьезных проблем, и появилась иллюзия, что все очень легко. Но когда станет по-настоящему горячо, они поймут, что то была лишь иллюзия".
Деск все еще продолжал действовать. Мысли легко и стремительно выстраивались в сознании, словно калиброванные подшипники. Ему было хорошо - пока хорошо - за единственным исключением. Головная боль постепенно заполняла затылок, и никакой деск не мог здесь помочь. "Черт с ним. На три-четыре часа меня еще хватит". На востоке забрезжила полоса слабого, будто недоношенного восхода, - из такого мог развиться лишь рахитичный бессильный день, который наверняка быстро сменят новые сумерки.
Сейчас Бакстон спал. Во всяком случае, все выглядело именно так. Тем не менее Лангелан не стал выезжать на центральную улицу, а свернул на Вууд-роуд, а затем направил машину по одной из узких дорожек, спускавшихся к парку. Оттуда он пешком выбрался на Мейн-стрит.
Кто?
А с кем он вообще разговаривал здесь? Бармен в "Медвежьей пяте" и два старых мешка за столиком.
Вряд ли.
Лангелан усмехнулся -"Пиво от Флинта -выпьешь и пинту". И тут же улыбка на его лице превратилась в гримасу. После комфортабельного салона "тандеберда" на улице оказалось невероятно холодно. Жидкие конусы света уличных фонарей выхватывали из темноты снежные полосы. Ветер вылизывал пустынные улицы. Стивен поднял воротник и затянул "молнию" до подбородка.
"Ничего. Это все-таки Пенсильвания, а не Аляска.
Такое не сможет продолжаться долго".
Руфь Йельсен.
Это возможно. Ведь ей каким-то образом удалось разговорить его... Разговорить о том, что было спрятано так глубоко, что оказалось почти забытым. Хотя разве он что-то рассказывал ? Нет, определенно нет. Он просто вспомнил одну давнюю историю. Тогда, после проведенной на острове ночи, ему страстно хотелось поделиться пережитым - но рассказать в тот момент было некому. А потом оказалось ненужным. Но, видимо, это было лучшее воспоминание в жизни.
"Итак, Руфь. И кроме нее был вдобавок тот ненормальный секретарь. Что он болтал - невозможно вспомнить. Кстати, еще нищий там околачивался, возможно, у него была своя роль. Но как бы там ни было, несомненно: имя констебля не прозвучало. Ни разу. И даже намека не было".
Произошло совершенно другое.
Лангелан остановился. Ему захотелось курить, но сейчас это была пустая затея. Неважно. Только что, секунду назад, благодаря деску очередной подшипник в его мозгу точно занял определенное место.
И он понял.
Это было очень простой вещью, настолько простой, что странно, как он вообще догадался.
После разговора с секретарем ты совершенно забыл о намерении повидать мистера Армистеда.
Забыл?.. Нет, не совсем так. Точнее будет - расхотел.
Да, именно это. Ему не хотелось уже идти в Фиолетовый дом, встречаться с кем бы то ни было. Кажется, в тот момент ему вообще ничего не хотелось. И это было состояние его души. Его настроение. Никакого насилия, никакого нажима - все определялось (или ощущалось?) собственной волей.
По своей воле он вернулся в пансион - и по своей же воле через полчаса навестил констебля Холлмена.
Если его зомбировали, то произошло это на высочайшем уровне и невероятно изощренно. Ни о чем подобном он даже не слышал. А уж он должен был знать о подобной технике - хотя бы в общих чертах.
Потому что это не могло остаться незамеченным для Синдиката.
Однако нет.
И если бы не сверхдоза стимулятора, то он бы так и не выбрался из этого дерьма.
Лангелан стоял, прислонившись к шершавой неровной стене. Напротив располагалась аптека - в неоновой вывеске горела одна-единственная буква словно последний солдат погибшего взвода. Через два квартала должен быть пансион Йельсен. Света над входом не было.
Ничего.
Он вернется к Фиолетовому дому - и на этот раз попадет внутрь. Обязательно: потому что теперь игры кончились. Теперь все будет очень серьезно. Но сперва необходимо заглянуть в свой номер. Эти два квартала дались нелегко. Когда он подошел к знакомому подъезду, пальцы его рук совершенно окоченели, и ему пришлось дышать на них, прежде чем достать из кармана ключ. Холл был совершенно пуст - на сей раз действительно пуст.
Лангелан поднялся на второй этаж, пересек лестничную клетку, освещаемую болезненным оранжевым светом ночного плафона, и подошел к двери, которую украшала табличка с номером "9". Цифра сейчас едва угадывалась. Он недолго постоял перед входом. Его вдруг вновь охватило чувство абсолютной и необъяснимой уверенности, что дверь не заперта.
Но быть этого не могло.
Даже если убийство копа уже обнаружено (в чем он весьма сомневался), полиция не имела времени выйти на него. Легавые вряд ли успели даже наметить круг подозреваемых. И это значит... Это значит, что номер закрыт на два оборота, - как он его и оставил несколько часов назад. Теперь тот момент представлялся далеким, как юрский период.