— Что делать будем? — спросил я, прижимая ватную подушку к ране у шеи.
— Ничего, — сказал убитым голосом Рязанцев, вид у него был такой, что хоть в гроб клади. — Они забрали их, теперь ничто не имеет смысла, остановим мы патриарха или нет, скоро появится новый патриарх, и нам его уже не достать.
— Не ссы, Юрьич, — Павел Сергеевич был зол, и это придавало ему сил. — Не всё потеряно.
— Не всё? — профессор встрепенулся, но тут же застонал от боли.
— Я, в отличие от тебя, успел рассмотреть, куда они направились. Они пошли нашим путём, по следам патриарха. Им нужны все артефакты, понимаешь, все. Им даже не хватило ума отправить одну машину с первой партией, они поехали все.
— И что с ними будет? — спросил я.
— Я ставлю на патриарха, — проговорил Рязанцев. — Это его территория, он здесь становится сильнее. Они не смогут с ним справиться.
— А мы придём на готовое, — заявил Павел Сергеевич. — Кто может двигаться?
— Я, если только не слишком быстро
— И я, — сказала Маша.
— Я тоже могу, — сказал сам пенсионер.
— Я… — начал было Свен, но я его оборвал
— Нет, ты едва жив, оставайся с Витей, мы вернёмся и заберём вас. На тебе двое раненых.
— Один, — перебил Рязанцев, — я пойду с вами.
— Сдурел, ты встать не можешь?
— Смогу, а потом поеду на машине. И не возражай, Паша, я это дело начал, мне его и заканчивать. Максим, помоги мне.
Правую руку старого профессора зафиксировали максимально жёстко, но левой он пользоваться мог. В эту руку он зажал пистолет, после чего уселся на заднее сидение, закрыл глаза и стал ждать отправления.
Свен не стал напрашиваться, он прекрасно понимал, что Витя нуждается в постоянном уходе, а единственный врач — он сам. Да и после такого ранения он сильно потерял в боеспособности. Сильно ослабел и я, но стрелять из винтовки пока что могу. И даже из автомата. Левая рука плохо поднимается, каждое движение вызывает боль, повязки уже пропитались кровью (откуда её столько?) но если постараться, то смогу воевать.
Павел Сергеевич и Маша, которые почти не пострадали, будут вести машину. Уже перед уходом я спросил у Свена, есть ли у него обезболивающие.
— Да, есть, морфин, несколько доз. Я запасся перед выездом, предполагал такой исход.
Значит, мои таблетки не пригодятся, приберегу для себя. Как знать, возможно, в скором времени и я буду лежать вот так, теряя сознание от боли. Один был мёртв, а двое оставались на месте. Вторая машина расстреляна в хлам, но у них есть большой запас еды и воды, лекарства, оружие, чтобы отогнать волков. На обратном пути мы их заберём. Или не заберём, если сами останемся там навечно.
Погрузившись в машину, мы тронулись с места, дорогу указывал пыльный шлейф вдалеке. Вот на его и поедем, постараемся прибыть к шапочному разбору, когда обе стороны выдохнутся. Вертолёт, кстати, стоял неподалёку, пилота и убитого стрелка они забрали, а саму технику просто бросили.
— Олег Юрьевич, — я осторожно толкнул рукой профессора. — Сможете таблетку выпить?
— Да, а что это?
— Обезболивающее, вам поможет.
Он с благодарностью принял таблетку и запил водой из фляжки, закашлялся, но смог проглотить. Теперь ему станет полегче. В идеале, он сейчас просто заснёт, толку от него всё равно никакого, вот и пусть поспит, пока мы там воюем.
Машина глотала пространство, раны наши болели и кровоточили, силы были на исходе, а впереди была неизвестность. Мы на финишной прямой, скоро решится всё. Вражеские диверсанты оказали большую услугу тем, что не стали вывозить первую партию из восьми артефактов. Осталось только выяснить, кому эта услуга оказана, нам или патриарху.
Глава двадцать шестая
К месту событий мы добрались уже в сумерках. На горизонте показалась возвышенность, пыли в воздухе прибавилось, поскольку мы уже минут пять ехали по безжизненной песчаной пустыне.
К темноте нам пришлось остановиться. Конкуренты наши находились в паре километров впереди. Нас они игнорировали, да и нам было не до них. Дело в том, что в месте назначения бушевала настоящая песчаная буря, огромный смерч, который поднимал в небо тучи песка. Доставалось и нам, на всякий случай пришлось накрыть машину одеялом.
Олег Юрьевич пришёл в себя и вышел наружу. Долго смотрел на бушующую стихию, потом тяжело вздохнул и присел на землю.
— Он готовится, — проговорил профессор пересохшими губами. — Он расчищает место. Он ведь знает, что там есть. Знает все подвалы и переходы. То, что здание занесено песком, ничего не значит, он будет восстановлено, нужно только откопать.