— Здравствуйте, — сказал я, остановившись в двух шагах от него.
Он глубоко затянулся, осветив лицо вспышкой уголька сигареты, потом с демонстративной ленцой поднял на меня взгляд.
— Добрый вечер, молодой человек, вы, как я вижу, тренировки не оставляете, несмотря ни на какие препятствия.
— Препятствия?
— Ну, я человек опытный и сразу увидел, что левая нога у вас повреждена. Это вы во время быстрого бега повредили?
— Нет, рукопашный бой, в поединке.
— Есть такое, в молодости тоже… хотя, замечу, не самый травматичный спорт, уступает в этом плане хоккею и американскому футболу.
Он выбросил окурок и пристально посмотрел на меня, его удивило, что уходить я не собираюсь.
— Вы что-то хотели?
— Я хотел бы поговорить, — осторожно сказал я.
— Поговорить, — он с удивлением повторил это слово, как будто слышал его впервые. — Все люди любят поговорить, особенно, если собеседник приятен, и если интересна сама тема разговора. О чём вы хотели бы поговорить?
— О сатанизме, о тех, кто производит обряды, принося человеческие жертвы, и о тех, кто этому пытается противостоять.
— Очень интересная тема, — он широко улыбнулся. — Думаю, нам есть, что рассказать друг другу, я в своё время интересовался оккультистами. Не их псевдонаукой, а ими самими. Интересное, скажу вам сообщество. По-своему.
— Я немного не о том.
— Предлагаю, перебраться… — он повертел головой в поисках удобного места, — вон туда, там есть лавочка, правда, наполовину сгнившая, но, думаю, наш вес выдержит.
С этими словами он встал, опять же, без старческого кряхтения и скрипа суставов, сложил стульчик, после чего мы отправились обратно на спортивную площадку, где с краю стояла древняя лавка. Настолько древняя и убитая, что даже местная молодёжь считала для себя зазорным распивать на ней пиво.
— Итак, — сказал он, присаживаясь с краю. — Что бы вы хотели узнать? Меня, кстати, зовут Павел Сергеевич.
— Максим, — представился я.
— Продолжайте.
— В городе пропадают люди, — я постепенно переходил к откровениям. — Трупы не находят, а потому уголовных дел нет.
— Вы уверены, что их нет?
— Не уверен, уверен только в том, что виновников никогда не найдут.
— Уже интереснее, — он достал из кармана пачку, вынул сигарету и некоторое время мял её пальцами. — Но вы, я полагаю, знаете об этом чуть больше.
— Знаю, знаю, что это сатанисты, общество, которое устраивает шабаши с человеческими жертвоприношениями.
— Так, продолжайте, — он сунул сигарету в рот, прикурил от дорогой (даже, кажется, золотой) зажигалки и выпустил струю дыма. — Что это за люди?
— Вы о преступниках? Или о жертвах?
— О преступниках, разумеется. Кто они? Чем занимаются помимо этого? Как им удаётся всё держать в тайне? Ну и, наконец, что их сподвигло на такое?
— Это всё взрослые мужчины, вашего возраста или чуть моложе, все занимают высокое положение в обществе, имеют власть и деньги, что и помогает им уходить от наказания.
— А что с последним? Причины? — он лукаво улыбнулся, но стандартных интонаций психиатра я в его речи не заметил.
— Этого я не знаю.
— Вот видите, какой пробел в логике, — он укоризненно покачал головой. — А ведь это ключевое. Что могло заставить солидного человека, с образованием, даже не одним, с должностью и положением в обществе заниматься кровавыми преступлениями? Вера? Увольте, для таких поступков вера должна быть фанатичной, сомневаюсь, чтобы в ком-то она внезапно проснулась. Тем более, если это люди в возрасте. Они росли и воспитывались в те времена, когда верить в чертовщину (а также и в бога) считалось зазорным.
— Значит, — я попытался подумать, — их вера имеет какое-то подтверждение.
— Уже лучше, — похвалил он. — Приятно иметь дело с думающим человеком. Видите ли, человек такого возраста, как правило, отличается практичностью. Если он затрачивает усилия, то намерен что-то получить взамен. К тому же на дворе у нас капитализм, а капиталисту (для этого не обязательно быть владельцем заводов-газет-пароходов, достаточно только мыслить как капиталист) важна только прибыль. Как известно, если для получения трёхсот процентов прибыли требуется зарезать родную мать, он её зарежет.