Завтрак подают только до десяти, но ничего страшного. До ланча можно погулять по острову. София пробыла здесь три дня и проходила первую ступень программы, именуемую «расслаблением». По сути, это означало лишь, что человек ест, спит и гуляет. И еще несколько часов того, что называлось «бескорыстным трудом» – иными словами, все становились бесплатной рабочей силой, трудясь на полях или копаясь в саду. Впрочем, никакой роли это не играло – прополка клумб казалась просто отдыхом. Сегодня Софии предстояло встретиться с персональным куратором и получить свою программу, что вызывало у нее большое любопытство. Однако больше всего ее интриговали тезисы Освальда.
На улице было пасмурно, безветренно и тихо, лишь блеяли несколько овец. Она решила дойти до видовой площадки и немного посмотреть на море. От усадьбы туда вела тропинка, но на этот раз София пошла через лес – ей хотелось проверить свою способность ориентироваться на местности.
Лес состоял в основном из сосен и берез, плотно выстроившихся симметричным узором. Кое-где пытались бороться за солнце дуб или ель – да так и оставались низенькими и тонкими в тени мощных сосновых крон. Ночью прошел дождь, и в лесу пахло мокрым мхом и землей. Кроны лиственных деревьев казались тяжелыми из-за сохранившихся на них капель дождя.
София сразу заблудилась, но тут услышала звук бурлящей воды, протекающей между деревьями речки. Вода неслась с такой скоростью, что ясно было – она бежит откуда-то сверху.
Идя вдоль речки, София вышла на поляну, остановилась и с наслаждением вдохнула влажный воздух. Внезапно она почувствовала, что за ней наблюдают. Подняв взгляд, тотчас увидела птицу, сидевшую на сосновой ветке прямо перед ней и пристально на нее смотревшую. Канюк? Орлан? Он полностью игнорировал ее взгляд. София проклинала запрет «Виа Терры» на мобильные телефоны, лишивший ее возможности сделать потрясающий снимок. Но тут в лесу что-то затрещало, и магия нарушилась. Птица взмахнула крыльями и с мяукающим жалобным криком взмыла в серое небо. София пошла дальше. Вскоре за деревьями показалась видовая площадка.
За поросшим вереском торфяником, прямо перед местом, где обрываются скалы, стояла скамейка. София села и стала смотреть на море. Небо прояснялось. Позади облачной завесы, у горизонта, поднимались другие облака, толстые и пушистые, точно направляющиеся к острову великаны. София устремила к ним взгляд и размечталась. Долго сидела она так, совершенно неподвижно…
Ее вернуло к действительности бурчание в животе. Когда София почти бегом добралась до усадьбы и вошла в столовую, часы показывали половину первого. Ожидая, что ей принесут поесть, она заметила новую гостью – оперную звезду Эллен Вингос, в одиночестве сидевшую за столом перед большой порцией еды. Как раз когда тарелку Софии ставили на стол, ее внимание отвлекло покашливание. Перед ней стоял почти неестественно худой парень и улыбался. Она сразу узнала его по лекции Освальда в Лунде. Этот парень тогда настоял на том, чтобы они с Вильмой заполнили анкеты.
– София, меня зовут Улоф Хуртиг, я твой персональный куратор. Наслаждайся едой, а потом я хотел бы встретиться с тобой в моем офисе. Мы составим тебе программу.
У него была маленькая бородка-эспаньолка, которая слегка подпрыгивала, когда он говорил.
– Да, конечно. Офис находится в главном здании?
София надеялась столкнуться там с Освальдом. Сегодня она пока его не видела.
– Нет, гостей мы всегда обслуживаем в домиках. Офисы располагаются прямо рядом со спортзалом. Я буду ждать тебя там в маленькой комнате.
Она съела все, быстро и жадно.
Хуртиг ждал ее, сидя за письменным столом, в маленькой комнатке позади спортзала. Стул для посетителей был таким низким, что сидящий по другую сторону стола превращался в Бога.
– Сейчас посмотрим… У меня имеется твоя папка. – Хуртиг открыл лежащее перед ним досье.
– Папка? Я не знала, что у меня тут есть какая-то папка.
– Не волнуйся. Все, что ты здесь скажешь, будет строго конфиденциально. Мы обязаны соблюдать профессиональную тайну.
– Но ведь я приехала только три дня назад. Как у вас уже могла появиться моя папка?
– Здесь только твоя анкета и несколько записей из интервью, когда ты впервые приехала на остров.
В папке лежала целая куча бумаг, а не несколько листов, но Хуртиг продолжил говорить раньше, чем она успела на это указать.
– Я вижу здесь некую модель поведения, – задумчиво произнес он. – Кто-то причинил тебе боль и беспокойство. Большую обиду. Возможно, ты потерпела неудачу в отношениях, верно?