А когда концертов не было, то он книжки читал. Любил читать, аж жуть. Все триллеры покупал, да мистику всякую. Всего Стивена Кинга скупил. Читал в туалете, это у него изба-читальня была. Запрется один, на час, на два и читает... Часто мы с ним по клубам, по дискотекам ходили, вели ночной образ жизни. Спать ложились утром, вставали вечером. В каких клубах бывали? Ну, на Щелковском шоссе, сейчас он, кажется, по другому, уже называется — «Формула». В «Бункер» часто заходили. Один знакомый как-то раз приглашал нас в гей-клуб. Мы тогда поехали в «Шанс», но он нам не понравился — все пафосно... И потом, Юра терпеть не мог гомиков, просто на дух не выносил...
Через клубы мы и на героин подсели. Юра травку любил покурить, косяки часто забивал... А как-то раз трава кончилась, просто негде было достать, вот мы и попробовали... Были в одном из клубов, нам знакомый бармен и дал. Нет, героин мы сначала не кололи, а нюхали. Потом стали колоть внутримышечно — в бедра, в ягодицы, когда так не брало... Ну, а потом — по вене... Юра несколько раз пытался соскочить с иглы, делал промывание крови, все дела... Меня лечил, как-то раз привез в Воронеж — подальше от знакомых, и положил в больницу. В поселок Тенистый. В «Тенек», как в Воронеже психушка называется.
Так что, с наркотиков он слез бы обязательно, если бы не заболел...
Он когда приехал с гастролей, то заболел гепатитом С. Я, помню, еще у него спросила — что ты желтый такой, мол, печень не болит? Ну, он пошел, анализы сдал — точно, гепатит. Гепатит С, который передается через кровь. Он тогда же пошел к врачам и узнал — можно ли ему встречаться с детьми... Детей своих он любил, а вот по отношению к себе... Его от гепатита лечили, уколы делали, строгую диету прописали... А он очень любил сладкое — шоколад. Горький без орехов. И врачей он не слушал, ел этот шоколад плитками...
Мы приехали в Воронеж клип снимать. И сказку делать. До гастролей в Сочи квартиру себе сняли — на улице Дорожная. Это в Юго-западном районе. Ну, а что бы и в Москве бабушку не бросать, решили так: недельку Мы живем в Воронеже, а неделю — в Москве. И 2-го июля мы снова приехали в Воронеж. И вечером позвонила Галя и попросила отвезти ее в Усмань, к ней тогда сестра приехала. Ну, он отвез их в Усмань, приехал и все рассказывал про клубнику. Там они клубнику собрали в общий таз. И вот, все кушают, а мне, говорит, подали на тарелочке. Первый раз, говорит, такое было... И все ему эта клубника покоя не давала. Вот, а к вечеру 3 июля мы к Владику заехали, к брату его, к Кущеву, потом просто так покатались...
Поехали домой. Так-то он свои видеозаписи особо не любил смотреть, а тут включил видик, поставил кассету с записью концерта и все посмотрел. Ну, легли спать. А утром 4 числа он должен был встречаться с оператором, а вечером у нас должна была быть съемка. А до этого он еще должен был с гримером встретиться — нужно было загримироваться к съемке. Ну, мы договорились встретиться часов в 12, начало первого и боялись проспать. Я глаза утром открываю, а он бегает по квартире. Я спрашиваю: Юра, что с тобой? А он: «Не пойму сам... Кровь кипятком по венам бежит. Я чувствую, как она бежит и не просто бежит — обжигает вены...» Я посмотрела, а у него испарина, как при температуре. У меня мысль была «скорую» вызвать. А он говорит — мол, не надо, я сейчас аспиринчику выпью. Аспирин — он вроде как кровь разжижает. Ну, выпил, сели в машину, поехали. Он очень бледный был, еще сказал: «Блин, я как мертвец, даже гримировать не надо...» И говорит — тут у меня знакомый живет, давай к нему заедем... Это где-то на левом берегу в частных домах. Приезжаем к этому парню, заходим в дом... Юрка сразу лег на кровать. Свернулся калачиком и стал качаться из стороны в сторону. «Оль, так больно! — говорит. — Все огнем жжет!» Вот все говорят, что у него печень отказала. Не знаю, если бы это печень была, то все по-другому бы было... Не знаю я, что это было. И вот, лежал он и качался. Ну, я его успокаивала. Потом встала за сигаретами, пошла в другую комнату. И тут грохот такой! Смотрю — а Юра с кровати упал. Я этого парня зову: «Андрей! Помоги!» Перепугалась, в общем. Ну, мы его посадили на пол, о кровать облокотили. Он так дышит тяжело, руки трясутся, глаза закатились... Мы его положили, рубашку расстегиваем... Я помню еще со школы про скусственное дыхание, ну, и стали делать ему. Сначала рот в рот, потом стали массировать грудную клетку. Юра сознание потерял, а Андрей говорит — слушай сердце! Я слушаю и мне кажется, что оно где-то далеко-далеко, но бьется. Андрей бросился «скорую» вызывать, три раза там адрес отказывались записывать. Я в пятый раз звоню — что же делать, человеку с сердцем плохо! Что вы делаете, он же не доживет, пока ваши врачи приедут! Наконец, они адрес записали. Я выбежала встречать их на улицу — чтоб врачи не заблудились в домах.., А Юра уже задыхается, лицо бордовое... И как он лежал, так и умер...