Профессор усмехнулся.
- И, по сути, она права, ведь это мы её создали... Таким образом, её агрессия, и уж тем более побег, исключены по определению.
- Что ж... Разумный подход к безопасности, - кивнул топ-менеджер. - Я бы хотел взглянуть на запись её сна. Это возможно?
- Конечно, - кивнул профессор. - Мы сохраняем их в архив для последующего изучения, но вы можете сделать это в режиме реального времени, не обращаясь к записям.
- Так даже интересней, - улыбнулся Фонмаер.
Они приблизились к большому дугообразному сенсорному столу, над которым светились голограммы с изображением цифр, графиков, и прочих ничего не говорящих Фонмаеру научных данных. За самим столом сидели двое людей в такой же, как у профессора, одежде, на голове одного из них находилось устройство, подходящее на очки виртуальной реальности. Человек в очках сидел прямо, в то время как пальцы его вслепую скользили по сенсорной поверхности стола.
При виде Кугельмана и его гостя, человек, на котором не было очков, встал со своего рабочего кресла, в то время как второй остался сидеть неподвижно.
- Какие успехи, Джозеф? - обратился к вставшему мужчине профессор. - Никаких новых сюрпризов?
- Эмуляция сна стабильна, - отозвался учёный, которого Кугельман назвал Джозефом. - Митч наблюдает за ней уже второй час, все показатели в норме. За период моей смены я также не зафиксировал ничего экстраординарного. Думаю, тот странный случай был следствием сбоя эмуляционной матрицы.
- Хорошо, - кивнул профессор. - Наш гость - ответственное лицо из руководства компании, он хотел бы взглянуть на эмуляцию сна "прототипа №12", будь добр, организуй нам дополнительные очки.
- Конечно профессор, одну минуту, - кивнул учёный, после чего удалился.
- О каком сбое речь? - поинтересовался Фонмаер.
- Понимаете ли, все, что происходит в процессе эмуляции, весь мир, который её окружает, все объекты, которые она видит - все это заложено в её сон разработчиками.
Но недавно, при просмотре нами записей одного из эмулятивных снов, в нем было обнаружено то, чего там быть не могло по определению.
- И что это было?
- Это был образ человека.
- В её снах никогда не бывает людей?
- Нет, никогда. Как я уже говорил, людей она видит только когда мы возвращаем её к реальности. Потом эти воспоминания блокируются в её мозге, и она обо всем забывает. Её социализация не входит в сферу наших задач. Поэтому в программу эмулятора образы людей не закладываются принципиально.
- Понятно... Но это все-таки сон? Ей же могло присниться, что-то без помощи программы?
- До недавнего времени такого ни разу не случалось. Однако, вы правы, несмотря на все наши успехи в области изучения человеческого сознания, мы по-прежнему не можем сказать, что знаем все. Человеческой мозг таит в себе ещё множество тайн и загадок, порой подкидывая нам разного рода сюрпризы и вопросы, ответы на которые нам лишь предстоит отыскать. Поэтому я допускаю возможность, что при блокировании воспоминаний, полученных прототипом в период бодрствования, мы что-то пропустили, и это могло каким-то образом повлиять на ход выполнения программы. Впрочем, для этого мы здесь и работаем, чтобы разобраться во всех вопросах до того, как эмулятор поступит на мировой рынок.
- Ваши очки, господа.
- Спасибо Джозеф, - кивнул профессор. - Мистер Фонмаер, прошу вас в это кресло.
Первый топ-менеджер уселся в указанный ложемент. Облачившийся в очки Кугельман занял кресло справа от него.
- Просто наденьте очки, мистер Фонмаер, - произнес он. - Сейчас Джозеф обеспечит нам синхронизацию, и вы все увидите.
И действительно, не прошло и нескольких секунд, когда перед глазами топ-менеджера возникло изображение. Сначала оно состояло из одних лишь контурных линий, однако спустя пару секунд объекты приобрели окраску, объём и текстуру, и Фонмаер понял, что видит проплывающие под ним кроны деревьев. Взглянув наверх, он рассмотрел небо, затянутое серой пеленой туч. Не обнаружив в небе ничего примечательного, топ-менеджер опустил взгляд, и стал смотреть на верхушки проносящихся под ним деревьев, большинство из которых были хвойными. Короткое время спустя зеленый ковер закончился, и внизу показалась поверхность крупного озера, опоясанного со всех сторон лесом. Камера резко ушла вниз, сместившись к самой поверхности воды, и сейчас неслась над её гладью в направлении быстро приближающегося берега, усеянного огромными каменными валунами.
Камера замедлила скорость и замерла, не достигнув берега около пятнадцати метров. Фонмаер обратил внимание на то, что поверхность воды гладкая, как стекло, и что листва подступающих почти к самой воде деревьев не колышется. Это означало, что, судя по всему, в эмуляторе сна не было ветра. Являлось ли это недоработкой, или специальной задумкой разработчиков программы, Фонмаер спросить не успел, потому что в этот момент увидел её: она появилась из-под воды плавно, и почти без всплеска, после чего тихо подплыла к краю нависшей над водой каменной плиты и, ухватившись за неё, резко подтянулась, вытягивая себя из воды. Как и прежде, никакой одежды на ней не было, и Фонмаер невольно залюбовался совершенством форм ее стройного тела, по которому стекали капли воды. Определенно, когда эксперимент будет завершен, с отправкой прототипа на "утилизацию" можно будет и повременить... У него тоже есть несколько идей для собственных экспериментов, возможно не столь научных, но определённо интересных... Мысль об этом заставила топ-менеджера улыбнуться. В это время девушка, словно почувствовав, что за ней наблюдают, встревоженно обернулась в сторону камеры, и Фонмаер впервые увидел её глаза... Сначала он не поднял что это за цвет, однако, приглядевшись, осознал, что радужка её глаз фиолетовая.
- Что у неё с глазами? - обратился он к профессору Кугельману. - Так изначально было задумано?
- Нет, - отозвался тот. – Но мы предполагаем, что странный оттенок её глаз как-то связан с её усовершенствованной иммунной системой, однако точные данные сможем получить лишь когда эксперимент будет завершён, и будет проведена вивисекция.
- Понятно... - отозвался Фонмаер. Девушка по-прежнему продолжала настороженно вглядываться в их сторону. - Она может нас видеть?
- Это исключено, - уверенно произнес профессор. - Скорее всего, просто совпадение.
И действительно, секунду спустя подопытная отвернулась, и ловко спрыгнула с каменной плиты на расположенный чуть ниже валун, за тем на следующий, с изяществом дикой кошки перескочила на поваленный ствол дерева, после чего подняла с земли некий предмет. Камера придвинулись ближе, и Фонмаер разглядел, что это выполненный из кайдэкса колчан со стрелами, к которому прикреплена хитроумная обвеска из черных лент. Что из себя представляют эти ленты, стало ясно почти сразу: девушка продела руки и ноги в образуемые ими петли, так, что колчан оказался у неё за спиной. Проделав это, она защелкнула карабины, и ловко затянула ремни в нужных местах, после чего ленты образовали на её теле некое подобие одежды. Ещё секунду спустя она подобрала с земли весьма современного вида спортивный лук, и, перекинув его за спину, легким шагом устремилась в сторону деревьев.
Внезапно, что-то произошло… Картинка перед глазами Фонмаера дрогнула, на секунду, словно расслоившись на пиксели. Мгновение спустя изображение стабилизировалось, однако девушка передумала углубляться в лес. Сейчас она замерла, устремив свой взгляд в сторону.
- Она что-то видит! - послышался возбужденный голос Кугельмана. - Джозеф! Камеру вправо!
Картинка сместилась, и Фонмаер увидел, что в нескольких метрах от девушки стоит мужчина.
- Профессор, похоже, опять этот сбой! Я могу перезагрузить эмуляцию…
- Нет, Джозеф... - отозвался Кугельман. - Ничего не предпринимайте. Посмотрим, что будет дальше.
Девушка завороженно смотрела на мужчину, замерев без движения. Тот отвечал ей тем же. Фонмаер видел, что незнакомец облачен в футуристического вида то ли скафандр, то ли боевой костюм красно-черной раскраски.
- Кто ты? - слова сорвались с губ девушки, и в ту же секунду картинка расслоилась на пиксели.
ОПАСНЫЕ ИГРЫ
2180 год
Планета Земля
2 часа до Великой Катастрофы
- Несс! - Серхион Прайс резко сел на кровати тяжело дыша.
Опять этот сон... Затянутый туманом лес, берег озера заваленный камнями... И он снова видел её… Прошел почти год, а трагическая боль утраты по-прежнему не отпускала его. Горечь потери, многократно помноженная на чувство вины, не давали ему смириться с произошедшим, наполняя каждый день его существования хоть и приглушенной, но неизменной тупой болью. Сейчас было немного легче, в первые недели после трагедии он ощущал, что словно задыхается. Делая вздох, он чувствовал, как легкие наполняются каким-то газом, не дающим ему умереть, но ощущения того, что это именно воздух отсутствовало. Просыпаясь по ночам, он просто физически ощущал растекавшуюся внутри грудной клетки тупую холодную боль, из-за которой хотелось выть… Его сердце словно сдавленное изнутри тяжелыми ледяными плитами билось так, что каждый удар отдавался в висках гулким колокольным набатом. И так продолжалось достаточно долго.