Выбрать главу

Это общий процесс, характерный для религии в целом, переживающей ныне кризис, но в сектантстве он выражен специфически в силу того, что оно претендует на то, чтобы подняться «над религиями», подчеркивает свою исключительность, свое соответствие духу времени и обращает на это особое внимание. Отсюда — стремление чутко улавливать все, что происходит вокруг, оперативно ориентироваться в обстановке, быстро отвечать на запросы времени. Несмотря на консерватизм религиозной идеологии, некоторым сектантским проповедникам удается проявлять известную гибкость.

Следует иметь в виду то, что в отличие от католицизма, православия, старых протестантских направлений, течения, которые ныне относят к сектам протестантского типа, никогда не вступали в открытый конфликт с научным знанием. Они родились, когда времена инквизиции уже прошли, явились порождением буржуазного строя, нуждавшегося в научных и технических: знаниях, без которых немыслимо развитие капиталистического производства. Уже даже в силу этого фактора они не могли выступать против науки, против знания.

Другое дело, что сама по себе религиозная идеология антинаучна, что религиозная картина мира противоречит научной картине мира. Это заставляло идеологов протестантизма сразу же искать пути к согласованию религиозной концепции с научными данными, прибегать сплошь и рядом к сомнительной и малоубедительной аргументации, зачастую к подтасовкам, дабы иметь возможность представить свою веру в качестве союзницы науки. Разумеется, религиозная интерпретация науки остается религиозной и от нее трудно требовать другого. Но тот факт, что с самого начала своей деятельности и адвентисты, и «Свидетели Иеговы», и пятидесятники, и представители других протестантских течений прибегают к поискам путей к примирению науки и религии, говорит сам за себя и весьма симптоматичен.

Что касается современного сектантства, то оно в еще большей степени стремится увязать свои концепции с научными данными. Это особенно отчетливо можно видеть на примере адвентизма, идеологи которого в своих писаниях постоянно обращаются к авторитету научного знания, к авторитету видных ученых, используя его даже для обоснования религиозных догм. Не трудно понять, что здесь приходится прибегать и к софистическим приемам, и к прямым нарушениям правил элементарной логики и к прочим «ходам», чтобы сделать свои доводы более или менее убедительными для верующих.

К тому же во всех случаях, заигрывая с наукой, сектантские идеологи и проповедники ставят перед собой одну цель — расчистить дорогу вере. Для этого идут в ход и утверждения о том, что наука и вера имеют разные сферы, а потому не могут противоречить друг другу, и сентенции об ограниченности научного знания, за пределами которого опять-таки выступает вера, и прямые заявления о том, что наука ниже веры.

Солидаризуясь с христианскими богословами всех мастей, идеологи сектантства связывают с развитием науки и техники падение нравственности, различные социальные неурядицы: дескать, все зло в мире оттого, что люди, слишком увлекшись познанием мира, его освоением, забыли о человеке, о вере. «За последние 60 лет, — пишет адвентистский автор, — человек сделал столько открытий и изобретений, сколько было сделано за предыдущую историю человечества… К сожалению, постоянно углубляясь в сущность природы и ее законов, человек все больше отходит от веры, с которой началось его развитие»[9].

Признавая значительные успехи научного знания, идеологи иеговизма прямо заявляют, что эти успехи таят в себе большую опасность для человечества, ибо приводят к забвению бога. Человек начинает чувствовать себя чуть ли не властелином вселенной. В своей гордыне он якобы перестает осознавать свое реальное место в действительности, а это «гибельно для всего рода человеческого».

Подобные рассуждения направлены на то, чтобы убедить людей в необходимости прежде всего обращаться к религиозной вере, а уж но ней сверять свое поведение, свои желания и помыслы. Проповедники евангельского христианства-баптизма, подчеркивая важность научного познания мира, поучают верующих: «…Если нам нужны знания по астрономии, медицине или ботанике, то мы обращаемся не к Библии, а к соответствующим книгам. Мы не должны чуждаться науки, мы должны стремиться овладеть ею. Овладевая научными знаниями, мы будем более полезными гражданами для своей земной родины»[10]. Но тут же замечают, что «Библия содержит богатейшие духовные уроки для верующих», что «за духовными знаниями мы обращаемся к Библии».

вернуться

9

Der Adventbote. Hamburg, 1958, N. 3, S. 41.

вернуться

10

«Братский вестник», 1963, № 3. с. 13.