Он вышел. Амирель вернулась к давно набившей оскомину мысли: и что тут можно придумать? Людям ей все равно показываться нельзя.
Едва граф ушел, снова раздался стук, на этот раз громкий и требовательный. Выглянув в окошко, Амирель увидела стоящего на крылечке немолодого сухопарого человека в графской ливрее. Едва она в своей темно-синей накидке с надвинутым до носа капюшоном появилась на пороге сторожки, на лице камердинера промелькнула брезгливая гримаса, тут же сменившаяся нарочитым безразличием.
Старый слуга был уверен, что граф дорожит графиней и изменять ей не станет. Но, похоже, отсутствие наследника сделало свое черное дело, и господин все же завел себе полюбовницу.
Камердинер не осуждал графа. Возможно, тот и не разлюбил жену, но решил-таки подстраховаться. Если появится бастард, это уже будет хорошо. Тогда мэнор не отойдет ни дальним родственникам, ни короне. И о графине, да и дочерях, если те вдруг по какой-то причине не выйдут замуж, будет кому позаботиться. Все-таки главой рода станет их брат, пусть и единокровный.
А если графиня сподобится-таки подарить мужу наследника, то бастард получит небольшую часть отступных, и всё на этом.
Но на эти крамольные мысли старый слуга не намекнул ни словом, ни взглядом. Прекрасно знал, что граф, несмотря на всю свою доброжелательность, не прощает ни предательства, ни бездумных ошибок.
Вынес за закутанной с ног до головы девицей ее весьма увесистый баул, привязал на запятки данной ему дорожной кареты, устроил графскую подругу на мягкие подушки внутри, сам запрыгнул на высокие козлы к кучеру.
Кучер, в такой же ливрее, что и камердинер, дернул вожжи, понуждая четверку вороных с ходу перейти на крупную рысь. Покосился на своего спутника в ожидании пояснений, кого это они везут с такой помпой, но тот упорно молчал.
— Это кто там? — не выдержал кучер, проехав полдороги.
Закутанную с ног до головы фигуру он разглядел, но кто это был, не понял. Любопытство грызло, не давая покоя, вот он и не выдержал, хотя знал, что спрашивать о таком не полагается.
Камердинер сердито на него посмотрел. Ему и без того не нравилось поручение графа, да еще этот олух лезет с дурацкими вопросами.
— Тебе какое дело? Велено везти, вот и вези.
Кучер сразу сделал резонный вывод — там едет чья-то полюбовница. А поскольку она может быть только у графа или его секретаря, из слуг никто своих подружек, да еще в графской карете, возить не посмеет, то нужно держать ушки востро.
Ладно, если это секретарь балуется, ему можно, он не женат, а вот если полюбовницу завел граф, то худо дело. Графиня нравится всем, она и домовитая, и заботливая, и хозяйка отменная, и к слугам снисходительная. А что одних дочек рожает, то это во всякой семье случиться может. Она и сама, бедолага, как переживает-то!
Подъехав к длинному ряду одинаковых домиков для слуг, высадил и камердинера, и неизвестную девицу. Увел карету на конюшню, выпряг коней и замаялся от вынужденного молчания. Знал, что сплетни распускать нельзя, выгонят вмиг, не посмотрят на долгую беспорочную службу, но как тут утерпишь? Но решил держаться до последнего, в надежде что первый прознает про девицу кто-то другой, начнет разговор, а вот уже тогда и он вымолвит свое весомое словцо.
Камердинер первым делом завел свою спутницу в принадлежавший ему дом. Выйдя наружу, проверил, нет ли кого поблизости. Убедился, что вокруг пусто и графскую полюбовницу никто не увидит, велел ей дожидаться его здесь, никуда не высовываясь.
Забежал в замок с черного хода, попросил у престарелой, плохо слышавшей ключницы ключ от домика младшего садовника. Та, даже не поняв, что у нее просят, протянула ему всю связку. Выбрав тот, на котором было написано «младший садовник», он снял его с веревки и вернулся к поджидающей его девице. Повесил баул на спину и, согнувшись под его тяжестью, повел Амирель к ее новому жилью.
Дом был выстроен в самой глубине парка, неподалеку от задней калитки, к которой вела узкая объездная дорога. По весне по этой полузаброшенной дороге садовнику привозили то, что было нужно для работы в парке — саженцы деревьев или рассаду цветов. Но в последнее время этим путем почти не пользовались.
Быстрым шагом они добрались до домика за полчаса. Идя по давно не чищеным дорожкам, заваленным полуспревшими еще прошлогодними листьями и сучьями деревьев, девушка устала. Она ослабла после полугода жизни практически взаперти, и сама понимала это.
Надеясь, что здесь ей можно будет гулять, сколько захочется, с удовольствием рассматривала окрестности, вдыхая свежий воздух. Чем дальше они шли, тем сильнее чувствовалось запустение. Ухоженная часть парка с фонтанами и изысканными клумбами неуклонно сменялась разросшимися непролазными кустами и стоящим стеной бурьяном, как в заброшенном поле у нерадивого хозяина.