- Оно совсем как в моём сне! – воскликнула потрясённая Крис. – Но как ты узнала? Я ведь даже не описывала его тебе! Как поняла, что это то самое кольцо?
Софи опустила взгляд. Судорожно вздохнула, и только тогда Крис заметила её волнение.
- Я тоже видела кое-что… – выдавила она.
- Сон? – осипшим голосом спросила Крис.
- Нет. Это было какое-то видение наяву. Сначала я не хотела тебе рассказывать, а потом нашла вот это, и поняла, что по-другому не смогу. Я видела, как ты надеваешь мне на палец это кольцо и улыбаешься, а потом…
Крис могла бы спросить, что было «потом», но по смущению Софи она и так догадалась.
- Спасибо тебе, - прошептала она.
- За что? – удивилась Софи.
- За то, что не послала меня подальше и не посчитала чокнутой.
Софи улыбнулась.
- Ты ведь знаешь, я не могла иначе. Ты знаешь, что я как ты.
Да, я знаю.
Они помолчали немного, а потом Софи прошептала:
Мы ведь со всем разберёмся, да?
Разберемся, вот увидишь, - подбодрила Крис. - Иначе я — не я!
Софи рассмеялась. И на какое-то мгновение Крис показалось, что между ними ничего и не произошло вчера. Во всяком случае, в поведении Софи ничего не изменилось. Почти. Не считая того, как она обняла её, когда вошла. И тогда Крис решилась задать вопрос, который больше всего волновал её на тот момент.
- Софи, а надолго ты здесь задержишься? Какие у тебя планы?
Софи чуть прищурилась, словно поняла, что стояло за этим вопросом, словно разом прочитала все невысказанные тайные опасения Кристины.
- Я думаю здесь задержаться. Пока у меня никаких планов. Собираюсь дать ещё несколько концертов. Вот и всё.
- Значит…
- Значит, у нас ещё будет время обдумать, что делать дальше, - закончила за неё Софи и улыбнулась.
«Определённо, с ней сегодня что-то не то! - подумала Крис в растерянности. - Неужели подействовали вчерашние ”крайние меры”?
И Крис почти успела обрадоваться этим переменам. Они перебрались в комнату, Софи немного поиграла на пианино мамы Крис, и в глазах её был восторг.
- Это такое странное ощущение! Я помню, как играла на нём двадцать лет назад, а оно всё то же! Помню, как играла на нём твоя мама…
А потом они сидели на диване, и Крис отметила, что эта близость не вызывает в Софи никакого напряжения. На секунду ей даже показалось, что эта близость ей приятна.
Но всё резко изменилось, когда вернулся домой отец Крис. Он очень обрадовался, обнаружив Софи в гостях, и они снова сели пить чай, и было так же весело, как в тот субботний вечер в гримерке. Но Крис заметила, ощутила всей кожей, что Софи будто отдалилась от неё. Незаметно отодвинулась на почтительное расстояние на диване, не села рядом за столом, и больше ни разу не посмотрела на неё так, как смотрела, когда они сидели за столом одни. Крис пыталась отделаться от неприятных мыслей, но они все равно лезли в голову. Она внимательно наблюдала за тем, как Софи общается с её отцом, и для неё открывались вещи, которые она просто не заметила в первую их встречу.
«Господи, да она же просто боготворит моего отца! Наверняка для неё самое страшное — это упасть в его глазах…».
Нельзя сказать, что это открытие обрадовало Крис.
«Даже если мы и были вместе в какой-то другой жизни, то как к этому относился мой отец?».
Крис раньше никогда не интересовалась, как её отец относится к… таким чувствам между людьми одного пола. Но что-то подсказывало ей, что вряд ли он обрадовался бы такой перспективе.
«Ты знаешь, папа, кажется, нас с Софи связывает что-то большее, чем дружба. Меня почему-то тянет к ней, и мне снятся сны, в которых мы целуемся и на пальцах у нас по обручальному кольцу, а недавно я взяла и поцеловала Софи наяву. И кажется, её это даже не удивило…». Крис представила, как произносит подобную речь перед отцом, и её передёрнуло. «Ну уж нет, такое не расскажешь как бы между прочим за завтраком». И тут же какой-то незнакомый холодный голос в голове сказал: «Если твой отец узнает хоть что-нибудь, Софи всё прекратит, и, возможно, ты никогда её больше не увидишь».
И Крис стало по-настоящему страшно и захотелось обнять Софи, как тогда во сне и не отпускать, чтобы убедиться, что она не исчезнет. Но обнять Софи было нельзя. И уверенности в чём-либо тоже не было.
«Господи, если это жуткое чувство и есть любовь, то я раньше никогда не влюблялась!».
========== 21-30 ==========
21
- Надо же… неужели прошла всего неделя… – задумчиво произнесла Софи, глядя из окна гримёрной. Она была настолько погружена в свои мысли, что не заметила, как произнесла это вслух.
- Софи? Ты что-то сказала? - спросил Серёжа, сидящий на стуле перед зеркалом.
Софи обернулась к брату, словно только что вспомнила о его существовании.
- Да так, не обращай на меня внимания…
- Ты какая-то странная в последние дни.
- Правда? – Софи потянулась за сигаретой, и это можно было считать условным сигналом для Серёжи, чтобы он не продолжал этот нервирующий её разговор. Но он не обратил на условный сигнал внимания:
- И вчера ты так быстро убежала от нас… Меня всегда поражала твоя работоспособность, но должны же быть какие-то пределы, а, Софи?
Софи прищурилась, вспоминая вчерашний вечер, проведенный, по её мнению, впустую. Она наконец-то зашла к брату в гости, познакомилась с его женой и дочкой. Обе были просто милейшими созданиями, просто сахарно-ватными. В их присутствии оставалось только улыбаться и кивать, а на просьбы рассказать что-нибудь о себе, отшучиваться и судорожно вспоминать забавные случаи из своей жизни. «Которых у меня не так уж много, ибо я веду жизнь зануды-затворника-тродоманьяка». После таких вот ужинов всегда чувствуешь опустошение. Потому что всегда приходится изображать кого-то, кем не являешься на самом деле.
Поэтому Софи ненадолго задержалась в гостях у брата и сбежала, сославшись на подготовку к завтрашнему концерту. А потом долго курила в его подъезде, вспоминая то время, когда они оба были маленькие. Она не могла сказать: «Прости, но в твоей жизни больше нет для меня места. Ты прекрасно научился жить и без меня. И я рада за тебя». Она могла лишь улыбаться и притворяться, и отгонять обидные мысли: «Я думала, ты знаешь меня лучше…».
- Но мне действительно нужно было подготовиться к концерту, - сказала она.
- У тебя круги под глазами, наверняка, опять не спала всю ночь?
- Просто мне давно не писалось так легко, - сказала Софи, и это было правдой.
- Выходит, возвращение в родной город пошло тебе на пользу?
- Возможно… – Софи снова посмотрела в окно и горько усмехнулась про себя. Не могла же она сказать: «На самом деле мне пошло на пользу знакомство с одной девочкой, рядом с которой я ощущаю себя беспомощной и всемогущей одновременно».
- Не пойми меня не правильно, Софи… – начал Серёжа, и по холодному тону его голоса и тщательно взвешиваемым словам, Софи поняла, что ничего хорошего он сейчас не скажет.
«Всё-таки его сильно задело, что я не осталась у них ночевать. Ему хотелось бы видеть меня заблудшей овцой, прибившейся к его семейному стаду. Тогда он чувствовал бы свою гордость за моё спасение».
- Ты знаешь, я всегда старался понимать тебя, хотя многие твои жизненные принципы были для меня неприемлемыми… Но я всегда желал тебе добра и счастья.
- Тогда ты зря беспокоишься, я вполне себе счастлива, - сказала Софи, быть может, слишком резко.
- Но Софи! Как одна работа может делать тебя счастливой?! Этого я не понимал и никогда не пойму! Куда ты всё время бежишь? И когда, наконец, остановишься? Неужели тебе до сих пор мало денег? – на последней фразе он осёкся, видимо, поняв, что сказал лишнее.
Софи же показалось сначала, что она ослышалась, настолько нелепо было слышать это от него. И снова это болезненное: «Я думала, ты знаешь меня лучше». А потом лицо Софи словно окаменело. Она с силой затушила сигарету в пепельнице и произнесла ровно: